Биографии повстанцев

бригадный генерал Збигнев Сцибор-Рыльски, псевдоним "Мотылек"


Збигнев Сцибор-Рыльски,,
псевдоним "Станислав", "Мотылек"
солдат АК, бригадный генерал


Детство и молодость

         Збигнев Сцибор-Рыльски родился 10 марта 1917 года в Бровках, в 60 км от Киева, в имении своих родителей: Марии, урожденной Рациборовской и Оскара Сцибор-Рыльского, в дворянской семье, герб Остоя.


Семейный герб: В красном поле, между двумя золотыми полумесяцами, обращенными один влево, другой вправо, меч с серебряным острием и золотой гардой, в короне пять страусовых перьев

         Семьи Маршицких (бабушка со стороны матери), Рациборовских и Рыльских осели на территории Украины уже в XVI веке. Бровки – это главное имение во владениях, в которые входили также Спичиньце (бабушки Маршицкой) и Волица Зарубенецка (родителей Марии Рациборовской). Прозвание Сцибор дано Рыльским в начале XVIII века..


Бровки, усадьба со стороны подъездной дороги до 1914 г.



Бровки, салон до 1914 г..



Усадьба в Бровках, современный вид


         После Октябрьской Революции Рыльские по-прежнему жили в Бровках, поскольку у них были хорошие отношения с местным населением.


Родители: Мария, урожденная Рациборовска, и Оскар Рыльские

         К сожалению, в 1918 году Рыльским пришлось покинуть фольварк и вместе с четырьмя детьми: Калиной (1910 г.р.), Эвой (1912 г.р.) и Данутой (1915 г.р.), а также сыном Збигневом переехать сначала в Белую Церковь, а затем в Киев.


Бровки, Мария Рыльска, до 1914 г.

         Во время польско-советской войны польские войска под командованием ген. Эдварда Рыдза-Смиглого заняли 7 мая 1920 г. Киев. Советское правительство провело быструю мобилизацию на войну с "панской Польшей", перебросило сильные отделы С.Буденного, также началось контрнаступление ген. М.Тухачевского. Полякам пришлось оставить Киев. 4 июля польские войска отступили с занятой территории.
         Развитие событий вынудило Оскара Рыльского искать способ выезда из Киева. На помощь пришел знакомый врач, начальник санитарного поезда. Рыльские получили разрешение на выезд. Всю семью посадили в поезд с ранеными, и после долгого путешествия они оказались в Люблинском воеводстве. Семья Рыльских поселилась в Студзянках.
         Вскоре Оскар Рыльски получил должность в родовом имении Замойских (крупнейшем земельном владении во II РП) – у Мауриция Замойского в Звежиньце над Вепшем, 33 км от Замостья. Отец Збигнева стал директором звежинецких владений, управлял семью поместьями. Семья поселилась в Вывлочке (4 км от Звежиньца).
         К сожалению, в 1930 году произошел несчастный случай. Отец, объезжая поместья, поскользнулся на железной ступеньке брички и повредил колено. Ногу пришлось ампутировать, начались осложнения (послеоперационная рожа), и после тяжелой болезни Оскар Рыльски умер в 1931 году. Пани Мария вынуждена была в одиночку воспитывать 16-летнюю Дануту и 14-летнего Збигнева. Она получала пенсию, а дети пособие за отца. Старшие дочери – Калина и Эва - были уже совершеннолетние.
         Начальное образование Збигнев Рыльски получил дома, под руководством нанятых родителями преподавателей. Затем он сдал экзамены и поступил в III класс Гимназии имени Яна Замойского в Замостье. В это время Мария Рыльска узнала, что в Рыдзине возле Лешна есть очень хорошая, современная средняя школа для мальчиков 12-19 лет, которая работала до 1928 г.
         Ее создателем и директором был Тадеуш Лопушаньски, прекрасный польский педагог, для которого воспитание нового типа польской интеллигенции, лишенной недостатков (слабоволия, склонности к пустой и бесполезной жизни, физической и духовной слабости, лицемерия, эгоизма, отсутствия солидарности) было основной целью в жизни. Для реализации этой цели Т.Лопушаньски использовал дарственную запись князя Августа Сулковского, установленную в 1776 г. в пользу Комиссии Народного Образования.
         Збигнев поступил в Гимназию имени Сулковских в IV класс с математическо-естествоведческим уклоном. Это была платная школа с интернатом, однако, поскольку Збигнев был наполовину сиротой, ему снизили плату за обучение. Школу в Рыдзине он посещал еще два года. Эти три года обучения и патриотического воспитания оказали большое влияние на подростка.
         В 1935 г. Мария Рыльска покинула Вывлочку и перехала с дочерьми в Калиш, поскольку там жила семья – двоюродные братья: Малиновски (владелец поместья в Петрикове) и полковник Коссецки. Пани Мария забрала сына из школы-интерната и отправила в Гимназию имени Тадеуша Костюшко в Калише. Это была одна из первых школ с польским языком обучения, которые остались в Королевстве Польском, и одна из самых старших в Калише.
         З. Рыльски закончил в этой школе VII и VIII классы (также с математическо-естествоведческим уклоном). В 1937 г. он сдал экзамены, получил аттестат зрелости и принял решение стать профессиональным военным. Збигнев поступил на 3-месячные пехотные курсы в 57 Пехотном полку в Познани. После месяца обучения он принес военную присягу, прошел медицинское и психологическое обследование в Центре Авиационных Исследований в Варшаве, а также тесты по общим знаниям и немецкому языку.
         Школа подхорунжих авиации (техническая группа) в Варшаве, которая была расположена на улице Пулавской, 2 и выпускала офицеров технической службы, должна была быть преобразована из 3,5-летней в 5-летнюю. Благодаря увеличению времени обучения выпускники закончили бы техническое образование без дополнительных расходов, так как обучение, питание и обмундирование были в армии бесплатные.
         Прежде чем начать обучение в школе подхорунжих, Збигнев прошел также 6-недельный планерный курс в рамках авиационной подготовки в Военном Планерном Центре в Устяновой возле Устшик Верхних в Бещадах, а затем сдал конкурсный экзамен в школу подхорунжих (было только 40 мест, а обратилось около 200 кандидатов, лучших выпускников математическо-естествоведческих гимназий со всей Польши).
         Школа давала курсантам солидную военную подготовку, профессиональную техническую подготовку в области обслуживания самолетов "Лось", "Карась", Р-7 (истребители) и картографии. Занятия также проводились в Варшавском Политехническом Университете (аэродинамическая труба). Процесс обучения был очень интенсивным, поскольку программы авиационной подготовки были сокращены из-за приближающихся военных действий.
         В 1939 г. Збигнев Сцибор-Рыльски закончил Школу подхорунжих авиации в звании сержанта подхорунжего по специальности механика двигателей и авиационных приборов. Как отличник он имел право выбора места дальнейшей службы. Он решил начать службу в I Авиационном полку в Варшаве на Окенче.
         Полк был создан 19 мая 1921 г. на базе ранее созданных авиационных частей: 3, 8, 12 и 16 Разведывательных Эскадрилий, а также 7 и 19 Истребительных Эскадрилий, созданных из двух эскадрилий: 18 и 19, прибывших в Польшу вместе с армией ген. Юзефа Халлера в 1919 г. из Франции. Первым командиром полка был его организатор подполковник Камилло Перини. Полк стоял на мокотовском аэродроме, а после 1933 г. его перенесли на Окенче.
         В 1939 в I Авиационный полк входили два дивизиона истребителей, два дивизиона бомбардировщиков, две эскадрильи наблюдателей и две эскадрильи бомбардировщиков в процессе организации. Командиром полка с июля 1938 был полковник летчик Стефан Павликовски. В полку служили прекрасные польские летчики: Л. Идзиковски, Ф.Жвирко и С.Скаржиньски.



Оборонительные бои в сентябре 1939 г.

I Авиационный полк Варшава

         Всеобщая мобилизация в Польше была объявлена 30 августа 1939 г. Ранее проводилась так называемая срочная мобилизация, в результате которой было мобилизовано около 800 тысяч солдат, но под давлением союзников она была отменена и объявлена вновь 31 августа. Это вызвало хаос, который трудно было упорядочить: 1 сентября боевая готовность отделов не превышала 70%, поскольку многие отделы, комплектовавшиеся в ходе всеобщей мобилизации, вообще не прибыли к месту группировки (причиной были, прежде всего, массированные налеты Люфтваффе на железнодорожные линии, а также изменение линии фронта в результате действий немецких танковых, моторизованных и легких частей).
Польская авиация была оснащена хуже немецкой. Различия в количестве сопровождались также различиями в качестве оборудования и военной доктрине. Хотя польские самолеты были старше самолетов Люфтваффе (Me-109) всего на 3-4 года (PZL P-11), но из-за технической революции середины 30-х годов он были такими же устаревшими, как оборудование предыдущего поколения. Это препятствовало эффективной защите польского воздушного пространства перед массироваными атаками немецких пикирующих бомбардировщиков ближнего радиуса действия (Штука), которые реализовывали доктрину воздушной войны Геринга.
I Авиационный полк на Окенче заранее готовился к нападению гитлеровской Германии на Польшу. Телеграммы уже 8-10 июля отозвали из отпусков пилотов и технический персонал.
         В августе в ходе мобилизации полк был расформирован, а отдельные эскадрильи разделены. Эскадрильи истребителей стали ядром новой Истребительной Бригады Преследования, эскадрильи бомбардировщиков вошли в состав Бомбардировочной Бригады, 13 Эскадрилью наблюдателей направили в армейскую авиацию Отдельной Оперативной Группы "Нарев", а 16 Эскадрилья наблюдателей находилась в распоряжении Верховного Главнокомандующего. Полк в качестве самостоятельной боевой единицы не принимал участия в боевых действиях.
         Сержант подхорунжий З. Сцибор-Рыльски был со своими товарищами в Офицерской Авиационной Школе, которая готовилась к жизни в военных условиях. В начале сентября были уничтожены документы военной школы, а затем бумаги Командования Авиации (которое располагалось за забором школы на улице Пулавской, 6). С 1 сентября, с первого налета молодые офицеры могли видеть падающие на Варшаву бомбы. Это продолжалось до 6 сентября.
         Дивизионный генерал, летчик Юзеф Зайонц, верховный командующий авиации и проивовоздушной обороны во время оборонительной войны 1939 г. в Польше записал в своем отчете "Польско-немецкая война в сентябре 1939 года" следующие слова:
         "1 сентября. После полудня бомбардировка Варшавы: район Окенче, Повонзки, Прага. Около 30 бомбардировщиков под защитой Мессершмиттов 109 и 110 были перехвачены нашей группировкой истребителей, которые отразили налет на Варшаву, также немцам препятствовал сильный огонь противовоздушной артиллерии обороны Варшавы. На Окенче бомбили PZL Płatowce (Польские Авиационные Заводы). (...) Во время атаки на Окенче немцы были очень отважны.
         2 сентября. Потери с нашей стороны больше, чем предполагалось ранее.
         3 сентября. Бомбардировка Окенче PZL Płatowce, но из 10 самолетов, которые сегодня бомбили, 4 были сбиты противовоздушной артиллерией и истребителями".
         Люфтваффе не смогло уничтожить размещенные на Окенче самолеты в первые дни войны, как предварительно планировалось, поскольку дивизион 30 августа был успешно перебазирован на засекреченные, неизвестные немецкой разведке полевые аэродромы на востоке.
         4 сентября подхорунжие из Школы авиации получили назначения в полк. Одновременно им объявили, что им должно быть присвоено звание подпоручика, однако для этого необходимо, чтобы декрет подписал Президент РП Игнацы Мосьцицки.
         5 сентября весь технический персонал был первоначально отправлен транспортным эшелоном под командованием майора Владислава Прохазко из Варшавы в Минск Мазовецкий. Позже они пробивались на восток пешком. Солдаты ночевали возле Анелина, ожидая дальнейшего транспорта на восток. На второй день немцы устроили налет на деревню, в которой квартировали польские солдаты. Немецкие колонисты, которые жили в той местности, указали цель бомбардировки, показывая знаками на земле расположение квартир польских защитников. Затем солдаты отправились в окрестности Мрозув. С севера, от Калушина, доносились звуки боев.
         Первая встреча технической группы, в которой находился сержант подхорунжий З.Сцибор-Рыльски, с немцами произошла 7 сентября во время стычки под Мрозами. Немцы начали обстреливать позиции, занятые прибывшими из Варшавы эскадрильями авиабазы. Поляки получили приказ прорываться на юг, поскольку территория на север и восток была занята противником. После нескольких километров марша они напоролись на артиллерию противника. У поляков были только винтовки и ручные гранаты. Через минуту на них двинулась немецкая пехота. Первый раз польские солдаты увидели атакующего противника. Поляки бросились на немцев с гранатами, дошло до штыковой. Немцы не выдержали атаки и отступили. Мрозы были предвестьем боев в Калушине.
         В битве под Калушином, которая разыгралась ночью с 11 на 12 сентября 1939 г., участвовали отделы I Пехотной дивизии Легионов, 33 и 41 Пехотной дивизии, а также Мазовецкой кавалерийской бригады. Командовал тактическим соединением бригадный генерал Винценты Ковальски. Калушин был занят немецкими войсками боевой группы "Kempf" и моторизованной группы полковника Вагнера.
         Ген. В.Ковальски вспоминает в "Отчете командующего Оперативной группой "Вышкув" о действиях польской группы:
         "Первые бои колонн со сторожевыми отрядами неприятеля пошли относительно легко, но позже 6 полк пехоты легионов встретил под Калушином сильное сопротивление. Завязалась кровавая битва, которая продолжалась всю ночь, и только утром 1 батальон 1 пехотного полка Легионов преодолел сопротивление противника. Первое кольцо войск, окружающих дивизию, было прорвано победно, но кроваво, особенно для 6 полка пехоты легионов, командир которого полковник Энгель был тяжело ранен, погибло более десяти молодых офицеров, а полк потерял примерно 30-35 % своего состава (...)
         Командир 44 полка танковой дивизии "Kempf" полковник Фишер, который вместе с частью танкового полка преграждал нам дорогу под Калушином, застрелился, видя поражение своих отрядов".
         По мнению историков это был один из самых тяжелых и кровавых боев польского сентября.



Отдельная Оперативная группа "Полесье"

         Летчики из технической группы I Авиационного полка после боев под Мрозами старались пробиться на восток. Командир эскадрильи майор В.Прохазко приказал пробиваться небольшими группами, поскольку солдаты были плохо вооружены и не имели шансов пройти всей группой на незанятую неприятелем территорию.
В хаосе военных действий солдаты из разбитых польских отрядов пробивались к тем соединениям, которые еще сражались с немцами. Многие из них, в том числе группа подпоручика Сцибор-Рыльского, наткнулись на передовые отряды ген. Франтишка Клееберга. Они получили шанс атаковать противника, доказать себе и другим, что кампания в Польше не была - вопреки гитлеровской пропаганде – четырнадцатидневным "парадным маршем".
В результате приказа из Штаба Верховного Главнокомандующего от 9 сентября командующий Округом IX Корпуса Брест, ген. Клееберг организовал (главным образом на базе резервных центров 20 и 30 Дивизий пехоты) оборону Полесья по линии рек Мухавец-Припять, от Бреста до восточной границы государства. Командный пункт Оперативной группы "Полесье" был перенесен в Пинск, находившийся в центре Полесья и располагавший сильной радиостанцией Пинской флотилии. Первые бои на подступах к Бресту начались 13 сентября, когда появились разведывательные отряды XIX Танкового корпуса ген. Хайнца Гудериана. Свежесформированная дивизия "Кобрин" вступила в бой с немецким отрядом в районе Жабянки.
14 сентября началось наступление немецких танков на Брестскую крепость. Во время последнего телефонного разговора с Верховным командованием ген. Клееберг доложил о боях в Бресте. В это время немцы окружили крепость с трех сторон. Очередные штурмы, а затем восемнадцатичасовой артобстрел вызвали пожар в крепости. Вечером 15 сентября у защитников осталось только 5 орудий. Потери росли, госпитали были переполнены ранеными. Ранен был также командующий ген. Константы Плисовски. 16 сентября было принято решение покинуть крепость, которую немцы заняли 17 сентября, а 22 сентября передали ее советским войскам.
         В это время солдаты узнали, что польское правительство и Верховный Главнокомандующий Рыдз-Смиглы в тот день пересекли румынскую границу. Часть Войска Польского также эвакуировалась в Румынию и Венгрию. Дополнительным ударом в спину было пересечение польской границы советскими войсками. Командование и солдаты были дезориентированы. В Пинске приземлились три самолета "Лось", генерал Франтишек Клееберг также мог улететь в Румынию, однако решил остаться.
         На вопрос командира звена, почему он не хочет лететь, генерал ответил:
         "Война проиграна, но не проиграна честь солдата. Я не оставлю солдат, находящихся под моей командой. Тем более в новой ситуации".
         Эта позиция генерала осталась неизменной до конца.
         "Он не использовал высоких слов: Польша, солдатская честь. Обращаясь к солдатам, он говорил: "я намерен", "ваша задача". Он писал свою историю и гордую историю своих солдат, всегда шел со своими отрядами в бой, никогда от него или мимо него", – так вспоминает своего командира полковник Эплер, командовавший дивизией "Кобрин", которая создавалась прямо на глазах (даже оружие привезли варшавскими автобусами из Демблина) из резервов 20. и 30. Дивизий пехоты.
         К измученным боями в Бресте солдатам по-прежнему присоединялись разрозненные отряды. 18 сентября группировка ген. Клееберга приняла название Отдельной Оперативной группы "Полесье". Группа двинулась на юг, подвергаясь по пути многочисленным атакам вооруженных отрядов украинских националистов. До встречи с Красной Армией дошло 22 сентября под Ковелем.
         24 сентября ООГ "Полесье" двинулась на помощь сражающейся столице, так как неприятель все теснее сжимал кольцо вокруг Варшавы. 27 сентября отряды переправились через Буг в районе Влодавы. Арьергард дивизии полковника Эплера отражал атаки советских войск. В то же время солдаты обеспечивали безопасность передвижения своих отделов. Подпоручик Сцибор-Рыльски вместе с товарищами (в том числе З. Енджеевским, будущим "Ендрасом") дошли до Лесной, где застали батальон пехоты "Oлек". Они доложили о себе командиру майору Владиславу Свентицкому "Oлеку". Батальон был подчинен ген. Подхорскому.
         З. Сцибор-Рыльски принял участие (с батальоном "Oлек") в столкновении с немцами под Ленчной. Он был связным между майором Свентицким и командиром "Зазы", ген. Зигмунтом Подхорским, непосредственным его начальником был полковник Казимеж Плисовски "Плис".
         З. Сцибор-Рыльски, выросший в семье помещика, хорошо ездил верхом, что позволяло ему быстро перемещаться по территории. Он принадлежал к "группе смертников", ударному батальону, который сражался с немцами. "Заза" успешно сражалась с моторизованными немецкими отделами, уничтожала бронесилу противника, брала пленных, которых затем назло отсылали большевикам.
         В конечном итоге, в результате реорганизации 29 сентября в состав группировки входили (всего 17 тысяч солдат):
         50 Пехотная дивизия "Бжоза" – командир полковник Оттокар Бжоза-Бжезина;
         60 Пехотная дивизия "Кобрин" – командир полковник Адам Эплер;
         Кавалерийская дивизия "Заза" – командир бригадный генерал Зигмунт Подхорски;
         Подлясская кавалерийская бригада – командир бригадный генерал Людвик Кмитиц-Скшыньски;
         13 Эскадра наблюдателей;
         специальные отделы и службы.


Боевой путь ООГ Полесье Л. Набялек, Музей Войска Польского [w:] Слава польского оружия – цикл приложений "Речипосполитой" 27 (48)

         29 сентября ген. Клееберг решил добыть оружие и боеприпасы на центральных складах в Ставках возле Демблина, которые немцы не успели вывезти. Было решено идти на Коцк и Демблин, а затем в Свентокшиские горы, чтобы начать там партизанские действия. 29 и 30 сентября ООГ "Полесье" одержало победу в боях с Красной Армией под Яблоней и Милановом, это было последнее столкновение дивизии "Кобрин" с большевиками. Было добыто много вооружения и десять конных повозок, нагруженных боеприпасами.
         30 сентября все отделы ООГ "Полесье" прибыли в район Коцка. В это же время немецкая 13 Моторизованная пехотная дивизия ген. Пауля фон Отто выступила из Демблина в восточном направлении и 1 октября достигла района Пшиточно-Сточек-Харлейув. В ее задачу входило обнаружить и разбить ООГ "Полесье", которую немцы считали "большой группой недобитков". Они не знали, что им придется иметь дело с хорошо организованным и вооруженным соединением.
         2 октября приближавшаяся к Коцку колонна автомобилей с солдатами 13 Мотопехотной дивизии была захвачена врасплох метким огнем польской артиллерии. Немцы пытались развернуть наступление на Коцк и Серокомлю, но оно провалилось под огнем польских станковых пулеметов и артиллерии. Немецкие полки отошли на исходные позиции и приступили к планированию операции на следующий день.
         С 4 октября немецкие отряды усилили: 14 Моторизованный корпус генерала пехоты Герхарда фон Ветершайма, а также 29 Моторизованная дивизия генерал-лейтенанта Иоахима Лемельсена. Всего силы немцев насчитывали 30 тыс. солдат.
         На 3 октября польское командование запланировало наступательные действия. Было решено опередить неприятеля и ударить с двух сторон: из Серокомли на Харлейув и из Тальчина на деревню Познань. План не удалось полностью реализовать, поскольку измученные длительными переходами солдаты не успели занять предназначенные для атаки позиции.
         Когда два полка 50 Пехотной дивизии выходили из леса в атаку, туман рассеялся, открывая стрелковые цепи. Немцы сосредоточили на них плотный заградительный огонь из орудий и минометов. Наступление сорвалось. Также атака 179 Пехотного полка из Коцка на Бялобжеги на немецкие тылы, не принесла результата. После первоначального успеха и уничтожения немецкой батареи наступление сорвалось. Немцы располагали 230 орудиями, в то время как в ООГ "Полесье" было только 23 орудия и миномет. 50 Пехотная дивизия полковника Бжозы сражалась за Аннополь, Кавалерийская дивизия "Заза" удерживала Серокомлю, часто переходя в контратаку.
         4 октября немцы подтянули подкрепления. Ген. Фон Отто распорядился атаковать из Харлейова на Адамув и Волю Гуловску. Ген. Клееберг сконцентрировал под Адамовом 50 Пехотную дивизию (ПД), отрезок от Грабова Шляхецкого до Воли Гуловской защищала Кавалерийская дивизия "Заза". За ней стояла 60 Пехотная дивизия. Самые тяжелые бои велись за Волю Гуловску, местом наиболее ожесточенных стычек был район костела и кладбища. Эта местность несколько раз переходила из рук в руки. В этих боях принимал участие подпоручик З. Сцибор-Рыльски. Не удалась попытка атаки Кавалерийского батальона "Эдвард" из дивизии "Заза" на немецкий левый фланг.
         5 октября немцы бросили в бой 29 Моторизованную дивизию (МД), которая атаковала Подлясскую Кавалерийскую бригаду (КБ) в районе Радорыжа. Главное наступление 13 МД было направлено на Адамув, откуда немцы после ожесточенных боев оттеснили солдат 50 ПД. Кровавый бой вновь разгорелся за Волю Гуловску, где сражались солдаты 60 ПД. После полудня победа была на стороне поляков. Польское контрнаступление отбросило немцев из Адамова, а атака КБ "Эдвард" прорвала немецкий левый фланг и достигла Харлейува. 13 МД начала отступать.
         В битве за Адамув и Волю Гуловску участвовавал вместе со своими товарищами З. Сцибор-Рыльски. Это была последняя битва дивизии, которая пожертвовала ради победы всем: храбрыми офицерами, преданными им солдатами и всеми боеприпасами.
         Над польскими отрядами появился немецкий самолет, который летал над позициями пехоты и разбрасывал листовки. Листовки были написаны по-польски и адресованы польским отрядам:
         "Мы признаем ваше мужество и любовь к Родине, однако предлагаем прекратить сопротивление. Вы остались в одиночестве. Немцы уважают своих пленных и гарантируют вам рыцарское отношение в плену".
         Полковник Эплер вспоминает дальше:
         Мы давно знали, что мы остались одни. Немцы пытались сломить дух истерзанных солдат в тот момент, когда они готовились собрать последние плоды своей победы.
         Достигнутый успех перечеркнул рапорт квартирмейстера полковника Ставярского об отсутствии боеприпасов:
         "Осталось 20 снарядов к орудиям, к винтовкам ноль".
         Не было также перевязочных материалов. Ген. Клееберг понял, что, несмотря на поражение 13 Моторизованной дивизии пехоты, положение ООГ "Полесье" безнадежно. Он счел, что не имеет права бессмысленно жертвовать жизнью солдат. В 20.00 во время совещания в деревне Хородешка он объявил командирам о своем решениии капитулировать. Насколько драматичным было это решение для польского командующего, показывает отчет полковника Эплера, который вспоминал, что ген. Клееберг поседел за несколько часов.
         В совещании принимал участие З. Сцибор-Рыльски (благодаря своему командиру полковнику Казимежу Плисовскому). В своих воспоминаниях он описал трагическую картину при известии о капитуляции.
         Командиры полков должны были сообщить о последнем приказе генерала своим подчиненным:
         "Солдаты!
         С далекого Полесья с берегов Нарева, из подразделений, которые не поддались в Ковеле деморализации, я собрал вас под свою команду, чтобы сражаться до конца. Сначала я хотел идти на юг; когда это стало невозможно – хотел идти на помощь Варшаве. Варшава пала, прежде чем мы дошли. Несмотря на это, вы не отчаялись и сражались дальше. Сначала с большевиками, а в последний раз в трехдневном бою под Серокомлей с немцами. Вас отличали стойкость и мужество в хаосе сомнений, вы до конца сохранили верность родине. Сегодня мы окружены, а боеприпасы и продовольствие на исходе. Дальнейшая борьба не сулит надежд, а только прольет солдатскую кровь, которая еще может пригодиться. Привилегия командира – взять ответственность на себя.
         Сегодня я беру ее в самую тяжелую минуту – я приказываю прекратить борьбу, чтобы не проливать напрасно кровь солдат.
         Благодарю вас за ваше мужество и вашу дисциплинированность – я знаю, что вы возметесь за оружие, когда это будет необходимо.
         Польша еще не погибла. И не погибнет.
         Этот приказ прочесть перед фронтом во всех отрядах.
         Командующий ООГ Полесье".


В немецком плену

         6 октября многие солдаты плакали, складывая оружие. С офицерами солдаты прощались с искренним сожалением. Немцы были удивлены небольшим количеством оружия в отрядах, поскольку многие солдаты его не имели.
         Ген. Клееберг был взят в плен со всеми почестями. Он был доставлен в штаб-квартиру немецкого генерала Бласковица в Лодзи, затем в лагерь для военнопленных Хохштайн, а потом в крепость Кенигштайн в Саксонии, где умер в начале 1941 года. Его поступок остался вечно живым в памяти свидетелей тех великих и кровавых дней. Некоторые солдаты переоделись в штатскую одежду и не пошли в плен.
         Солдат перевезли в Демблин и Радом, офицеров отправили в офлаги (oflag – лагерь для военнопленных офицеров), младших офицеров в шталаги (stalag – лагерь для военнопленных младших офицеров и солдат). Офицеры (в том числе полковник А.Эплер), младшие офицеры и рядовые из группы генерала Клееберга уже на второй день начали бежать из пересылочного лагеря в Радоме.
         Подпоручик З. Сцибор-Рыльски не сдался в плен, вместе со своими товарищами из технической группы ввосьмером они пробивались на юг Польши. Они собирались добраться до Румынии, чтобы продолжить борьбу с немецкими захватчиками. Поляки отдыхали в деревне Кшивда, когда ее окружили немцы. Их взяли в плен и перевезли в Кельце. Сцибор-Рыльски не признался в том, что он офицер.
         В казармах они провели пять дней. Подпоручика Сцибор-Рыльского навестила мать, поскольку он успел передать в Варшаву информацию о том, где находится. Он был уверен, что на следующий день ему удасться бежать. К сожалению, ночью объявили тревогу и пленных вывезли в шталаг в Старгарде. Там их разместили в больших палатках, по 200 солдат в каждой. Был конец октября, слякоть, холод.
         З.Сцибор-Рыльски вызвался на работы. Вместе с другими пленными он работал в крупном хозяйстве, которое занималось производством сахарной свеклы в Стросдорфе. Работать приходилось в поле во время морозов. Десяти пленным помогал поляк, который поселился в этих местах в 1920 г. Поляки взбунтовались, поскольку им приходилось выполнять тяжелые полевые работы, а кормили их плохо. После этого их перевезли дальше, в Хорст. З.Сцибор-Рыльски попал в небольшое хозяйство, где доил коров, пахал, сеял.
         В июне пленных вывезли в Пиритц (Пыжице), где они работали на кирпичном заводе. Польские пленные все время думали о побеге. Уже во время пребывания в Хорсте они сушили сухари, готовясь к побегу. Однажды ночью поляки выломали решетки и выбрались из лагеря. Затем они разделились на тройки, поскольку маленькой группе легче было пробраться в Генеральное Губернаторство. Беглецы шли ночами, днем отдыхали в хлебах, в перелесках. Они шли уже три недели, их терзал голод, сухарей хватило только на 5-6 дней, питаться приходилось молодой брюквой, сорванной в поле. Когда двое товарищей З.Сцибора-Рыльского совсем обессилели, он пошел дальше один.
         З.Сцибор-Рыльски дошел до Нотецкой Пущи и старой польско-немецкой границы. Он переплыл Нотец и в деревне Пилка попал в дом лесника. Поляки приняли его очень сердечно. После длительного отдыха лесничий помог ему организовать дальнейший путь. В мундире железнодорожника беглец сел под семафором в товарный поезд, однако вскоре обнаружил, что едет на восток. Поезд миновал Познань, и Сцибор-Рыльски с удивлением увидел, что он проезжает станции Равич, Рыдзыну, Бреслау (Вроцлав). Поезд остановился в руднике. Там Сцибор-Рыльски встретил порядочных силезцев, которые помогли ему покинуть территорию рудника. В сумерках он пошел дальше в сторону Варшавы. Поляки подвозили его от одной деревни до другой.
         Все это время З.Сцибор-Рыльски шел без документов, его мог задержать любой немецкий патруль. Он дошел до Золотого Потока, который находился уже в Генеральном Губернаторстве, административно-территориальной единице, созданной по указу Адольфа Гитлера от 12 октября 1939 г., который вступил в силу 26 октября 1939 г. Генеральное Губернаторство занимало часть оккупированной немцами территории II РП, которая не была непосредственно присоединена к Рейху.
         З.Сцибор-Рыльски попал к людям, которым рассказал о своем побеге из плена. Хозяин на следующий день ехал в Варшаву. Он купил беглецу билет на поезд, а тот помог ему нести тяжелые чемоданы с мясом. Это защитило З.Сцибор-Рыльского от проверки немецких жандармов. В Варшаву он вернулся в первую годовщину начала войны, 1 сентября 1940 г.

         

Подпольная деятельность

Организация сбросов

         Польское Подпольное Государство создавалось в 1939-1944 годах с целью борьбы с оккупантом. Это был комплекс государственно-правовых, организационных и общественных структур, которые должны были обеспечить конституционную преемственность деятельности польского государства на своей территории. Эта конституционная преемственность, реальное выполнение государственных функций на его прежней территории, а также лояльность подавляющего большинства польского общества относительно Польского Подпольного Государства были основными элементами его существования.
         Ситуация Польского Подпольного Государства не только фактически, но и законодательно отличалась от различных форм движения сопротивления в Западной Европе. Оккупанты уничтожили все общественные и государственные структуры довоенного периода.
         Символика и легенда деятельности "от имени Речи Посполитой" имели свое глубокое эмоциональное и психологическое основание. Внутри общества происходила идентификация народа и польского государства, которым для граждан было не только Правительство РП в эмиграции, но и ежедневно действующие органы подпольного государства, а наиболее существенным элементом Польского Подпольного Государства были его Вооруженные силы в стране.
         В начале сентября 1940 г. З.Сцибор-Рыльски начал искать контакт со знакомыми. У него по-прежнему не было ни документов, ни работы. Однажды в Уяздовских Аллеях он встретил майора В.Прохазко, офицера, который командовал транспортным эшелоном с Окенче в сентябре прошлого года. Майор помог ему сделать аусвайс (ausweis - удостоверение), Сцибор-Рыльски стал Збигневом Каминьским. Прохазко также сконтактировал его с деятелями Союза Вооруженной Борьбы (Związek Walki Zbrojnej - ZWZ), подпольной военной организации, которая была создана приказом генерала В.Сикорского 13 ноября 1939 г. вместо Службы Победе Польши (Służbа Zwycięstwu Polsce - SZP).
Организация весной 1940 насчитывала 81 тыс. членов; после начала немецко-советской войны СВБ стал считаться составной частью Польских Вооруженных Сил на Западе; 14 февраля 1942 Союз Вооруженной Борьбы был преобразован в Армию Крайову. Первым главным комендантом стал генерал К.Соснковски, находившийся в Париже, у которого были два заместителя в Польше: на территории, оккупированной немцами, полковник С.Ровецки в Варшаве, на территории, оккупированной Советским союзом, генерал М.Карашевич-Токажевски во Львове. После поражения Франции 30 июня 1940г. главным комендантом был назначен С.Ровецки, которому присвоили звание генерала.


Збигнев Сцибор-Рыльски (сороковые годы)

         Майор Прохазко ввел подпоручика З.Сцибора-Рыльского в подпольные круги и поручился за него. Сцибор-Рыльски принес присягу в сентябре 1940 г. и получил псевдоним "Станислав".
         Каждый солдат подполья AK приносил следующую присягу:
         "Перед лицом Всемогущего Бога и Пресвятой Девы Марии, Королевы Короны Польской, я кладу руки на этот Святой Крест, знак Муки и Спасения, и присягаю быть верным моей Отчизне, Республике Польше, стоять несгибаемо на страже ее Чести и сражаться ради ее освобождения из неволи изо всех сил – вплоть до жертвы моей жизни. Президенту Республики Польша и приказам Верховного Главнокомандующего, а также назначенному им Командующему Армии Крайовой я буду полностью послушен, а тайну незыблемо сохраню, что бы со мной ни случилось".
         "Станислав" начал работать (с 1940 до июня 1943) в Торгово-Промышленном Химическом Предприятии Людвик Спесс и Сын АО, в фармацевтической компании, производившей лекарства (в том числе первые польские сульфамиды). Предприятие было полезно для немцев, поэтому документы от Спесса были хорошим прикрытием в подпольной работе. Потребность связи между страной и высшими органами государственной власти, находящимися в эмиграции, появилась сразу же после капитуляции. Вскоре были организованы первые пункты связи, называемые базами связи. Немецкая служба пеленгации и прослушивания обнаруживала каждую радиостанцию. Подпольные радиостанции размещали за пределами Варшавы, а их безопасность обеспечивали специальные боевые отряды.
         Польские военные власти заметили также потребность авиационной связи со страной. Было принято решение усилить подпольные организации обученными за границей специалистами, так называемыми тихотемными (cichociemni).
         Тихотемные – название, появившееся среди польских солдат в Шотландии в 1941 году на тайных курсах диверсии для кандидатов, готовых служить в оккупированной Польше. Оно определяло цель службы: подпольную борьбу с немцами, и специфический способ включения в борьбу: тайную переброску самолетом и ночной прыжок с парашютом. Потихоньку и в темноте.
         Подготовка к авиационной связи велась также и в стране.
         "Я распорядился, - передал комендант СВБ полковник Ровецки в докладе, высланном курьером во Францию 18 апреля 1940, – искать пункты связи с летчиками и аэродромы на территории келецкого, краковского и частично варшавского воеводств (...) с целью сбрасывания почты, и прежде всего снаряжения (оружия), выполнения парашютных прыжков или же возможного приземления самолетов (...) найти подходящие аэродромы очень трудно. Надо считаться с вероятностью сбрасывания снаряжения, выполнения парашютных прыжков или приземления ночью на ряд огней".
         В 1940 приступили к организации площадок для сбросов.
         "Станислава" и прочих летчиков, с учетом их знаний и умений, полученных в школе авиации, отправили определять пункты сбросов. Координаты намеченных мест (обозначенные кодовыми названиями) передавались на базу в Лондоне.
         Станислав" - З. Сцибор-Рыльски выполнял это задание в районе Лович-Вышкув-Рыбенко (до октября 1941 г.). С 1942 до июня 1943 г. он принимал сбросы в своем районе, был одной из частей большой машины, обеспечивающей прибытие тихотемных для дальнейшей борьбы в стране, а также получение снаряжения и оружия для подпольного государства.
         Организация тихотемных сбросов для Польши это одна из самых трудных и интересных операций Второй мировой войны. Она одновременно разворачивалась на огромной территории и во многих странах: на диверсионных курсах в Шотландии, в тайных центрах подготовки в Англии, на специальном полевом аэродроме под Лондоном, на трассах ночных перелетов над Данией, Албанией, Югославией, Венгрией и Чехословакией; в базах связи дальнего действия в Лондоне и Бриндизи и пунктах радиосвязи АК, которые неустанно выслеживали немецкие пеленгационные станции; на пунктах ожидания и площадках для сбросов в Генеральном Губернаторстве; на явочных квартирах для "птичек" в Варшаве.
         В сферу "тихотемных" дел добровольно включились десятки тысяч людей: парашютисты, выбранные из тысячи кандидатов, инструкторы самых невероятных специальностей и профессий, летчики, лучшие из лучших, диктор Польского Радио BBC, поручик Чеслав Хальски, знавший код сигнальных извещений для пунктов приема в стране (музыкальные вставки, например, "Прибыли уланы под окошко", "Гураль, тебе не жаль"), и солдаты этих пунктов, а также те, которые после десятков сигналов и месяцев ожидания с оружием в руках, вопреки мелодичным извещениям BBC, никогда не дождались сброса; "тетки" – скромные женщины-герои, которые, не обращая внимания на облавы, провалы, аресты заботились о тихотемных в период акклиматизации после прыжка; люди, принимавшие тихотемных под своей крышей.
         Для этой акции был мобилизован значительный потенциал предприимчивости и изобретательности: эскадрильи специально переоборудованных бомбардировщиков, тайная метеорологическая служба, радарные станции, а также обычные фонари, которые после сигнала из Лондона указывали бомбардировщикам направление подлета на поляну под Ловичем; служебный автомобиль местного врача, которым перевозили сброшенное оружие.
         Началом относительно постоянных перебросок стала ночь с 7 на 8 ноября 1941. С аэродрома Ньюмаркет стартовал "Галифакс" 138 дивизиона, который пилотировал польский экипаж капитана С.Круля. На борту вместе с экипажем из семи человек находился подполковник Ф.Рудковски - "Руды", советник VI Отдела Штаба по вопросам авиации, заданием которого было наблюдение за переброской, а также трое тихотемных. Сброс прошел успешно в пункте возле Лысковиц под Скерневицами. Этот перелет, обозначенный №1, открыл сезон пробных сбросов, продолжавшихся до 30 апреля 1942 г. Было сброшено 48 парашютистов и 2 тонны вооружения, взрывчатых материалов и радиооборудования.
         Второй сезон, названный "Интонация", продолжался от 1 августа 1942 до 30 апреля 1943. Тогда прыгнули 119 парашютистов, было сброшено 50 тонн грузов. В третьем сезоне, названном "Ответный удар" - с 1 августа 1943 до 31 июля 1944 - было переброшено 146 тихотемных и 263 тонн грузов. Сбросы не обошлись без человеческих жертв и потерь самолетов.
         Последний, четвертый сезон сбросов под кодовым названием "Возмездие" длился с августа до 31 декабря 1944 – он характеризовался наибольшим числом сбросов, преимущественно оружия - 410 полетов. К сожалению, лишь часть контейнеров попала в руки сражавшихся партизан.



27 Волынская пехотная дивизия Армии Крайовой

         Командование занималось подготовкой вооруженного восстания, первоначально – при помощи созданного уже в 1940 "Союза Возмездия" (саботажные акции и вооруженная диверсия, направленные против немцев), а в конце 1941 года генерал Ровецки создал специальную диверсионную группу "Веер" ("Wachlarz"). В ее состав вошли многочисленные тихотемные.
         На Волыни, на тылах немецкого восточного фронта, с середины 1942 до мая 1943 действовала выделенная сеть "Веера". Эта организация оставила на своей территории прекрасных командиров. После ликвидации группы насчитывавшая пару сотен солдат подпольная структура стала основой новой организации Руководства Диверсии "Кедив", чтобы затем войти в состав 27 Волынской дивизии АК.
         С целью подготовки сбросов и соответствующих площадок в Штаб Округа из Варшавы был направлен поручик Сцибор-Рыльски. 15 июня 1943 г. З.Сцибор-Рыльски выехал в Ковель. Там он получил новые документы, в этот раз на имя Збигнева Янковского. Главное Командование АК дало ему также новый псевдоним "Мотылек".
         Весной 1943 г. из Польши в Англию шли рапорты о секретной экспериментальной базе на острове Узнам. Согласно планам Гитлера, бомбежки Лондона при помощи нового оружия должны были начаться уже в декабре 1943 г. В Близне проходили испытания летающей бомбы V-1 и ракеты дальнего радиуса действия V-2. Местное население сообщило об этом ближайшему отряду АК. Поляки собирали детали взорвавшихся ракет, удалось также найти одну неразорвавшуюся.
         Полковник К.Иранек-Осмецки вспоминает:
         "В то время, когда мы в разведке готовили посылку, Главное Командование АК согласовывало с Лондоном детали операции. Она должна была состояться на аэродроме "Мотылек" под Тарновом".
         Состоялось несколько операций "Мост", которые забрали части "V" с посадочной площадки "Мотылек". З.Сцибор-Рыльски предполагает, что своим псевдонимом он обязан упомянутому аэродрому.
         Периодом наиболее напряженной организационной работы АК на Волыни, которой в Варшаве занимался полковник Казимеж Бомбиньски "Любонь", создатель и первый командующий 27 Волынской дивизии, были весна и лето 1943 г. Результатом огромных усилий и самоотверженности местных организаторов, а также новоприбывших офицеров стала хорошо организованная конспиративная сеть, находящаяся в постоянной готовности для выполнения своих задач. Территория Волыни была разделена на четыре инспектората – района, были подобраны соответствующие кадры. Командиром обслуживающего персонала группы сбросов стал поручик З.Сцибор-Рыльски.
         К 27 Волынской дивизии постоянно присоединялись новые отряды. Интересное событие произошло вечером 20 января 1944. Батальон вспомогательной полиции (завербованной немцами в 1943 для борьбы с украинцами) из Мацейова разоружил и запер весь немецкий офицерский состав, одновременно перерезав телефонные провода. Затем, сформировав колонну, загрузив около 20 повозок оружием, боеприпасами и военным снаряжением, батальон отправился с патрулем капитана "Ореха" в район Засмык и Сушибабы. Жандармы носили мундиры голубого цвета, поэтому отряды "Сокола" и "Ястреба", увидев утром приближающуюся колонну в голубых мундирах, бросились занимать оборонительные позиции. Вскоре недоразумение разъяснилось, после чего батальон жандармов был приглашен на завтрак. Полковник "Любонь" распределил "Голубых" в отряды "Сокола", "Гарды", "Ястреба".
         Организованный Округ в конце 1943 г. насчитывал около 8 тыс. солдат AK, принесших присягу. Штаб располагался в Ковеле. Систематически проводились занятия по боевой подготовке, изучению оружия, а также принципов внутренней службы, воспитывалась дисциплина и чувство товарищества среди солдат. Одновременно отряды участвовали в диверсиях вместе с советскими партизанами.
         Независимо от подпольной борьбы почти все организационные группы района принимали участие в открытой борьбе с отрядами УПА и бандами, которые массово убивали польское население.
         К моменту разработки плана "Буря" изменились задачи Волынского округа.
         Кодовым названием "Буря" командующий АК, генерал Т.Коморовски "Бор" назвал "усиленную диверсионную активность на всех землях Польши, задачей которой было подчеркнуть стремление борьбы против немцев, выражавшееся в ожесточенном преследовании отступающих арьергардов немецких войск. (...) Ни в коем случае нельзя допустить вооруженных действий против русских, вступающих на наши земли вслед за поддающимися их напору немцами, за исключением необходимых действий самообороны, что является естественным правом каждого человека. Перед вступающей на наши земли регулярной российской армией следует выступить в роли хозяина, делая следующее заявление: Согласно приказу Правительства Республики Польша я выступаю как представитель польских административных властей – военный командир, с предложением о сотрудничестве с вступающими на территорию Республики Польша советскими вооруженными силами в проведении военных операций против общего врага. Отряды Армии Крайовой, существующие либо те, которые могут быть созданы, являются частью вооруженных сил Польши и по-прежнему подчиняются польскому правительству, приказам Верховного Главнокомандующего и Командующего Армии Крайовой". И далее: "находящиеся на наших землях советские партизанские отряды никоим образом не должны мешать борьбе против немцев. В настоящее время следует избегать конфликтов с советскими отрядами ".
         Дивизия уже во время войны (1944) получила название 27 Волынской пехотной дивизии, поскольку в ее состав входили солдаты родом с Волыни. Ее нумерация напоминала о довоенных традициях, поскольку на этой территории в Ковеле стояла пехотная дивизия. Однако ни одна дивизия в период II РП не имела географического определения. Так ее назвали сами солдаты.
         Основной тактической единицей дивизии был пехотный батальон, насчитывающий 380-550 человек, состоящий из 2 или 3 рот со специальными подразделениями. Каждая рота численностью 150-200 солдат делилась на 3 взвода (по 15-20 человек). В районе группировки квартировали отряды, выделенные для охраны польского мирного населения, а также отряды, охраняющие тыловое хозяйство.
         Всего в 27 Волынской дивизии находилось под ружьем и участвовало в боях около 6 тысяч солдат (100 взводов), в том числе 130 офицеров, 655 младших офицеров, 5.220 рядовых. Дивизия также располагала 9 батальонами и отдельной ротой пехоты, 2 кавалерийскими эскадронами, а также специальными и вспомогательными подразделениями. Вооружение дивизии происходило из разнообразных источников и было очень разнородным (оружие, которое хранили с сентября 1939, с немецко-советской войны 1941, украденное у немцев или венгров, купленное, добытое в бою с отрядами УПА). Количество боеприпасов было, однако невелико. Только после активизации боев с немцами увеличились запасы боеприпасов для оружия фирмы Маузер и российской, которую доставляли русские, сражавшиеся вместе с подразделениями 27 Волынской дивизии АК. К сожалению, оружие часто приходило в негодность.
         Командование дивизии рассчитывало на сбросы, требовало их, тем более что самолеты уже стартовали с итальянских баз снабжения. По указаниям поручика Збигнева Сцибор-Рыльского была подготовлена площадка для сбросов, координаты которой были переданы по радио в Лондон. Были подготовлены пункты приема и сигнальщики. Солдаты многократно слышали условленную мелодию, однако ожидание было напрасным. 27 Волынская дивизия за все время существования получила только один сброс в апреле 1944 г. в мосурских лесах.


Рота поручика "Мотылька"

         В феврале 1944 был сменен комендант Округа АК Волынь. 5 февраля из Варшавы прибыл майор, позднее подполковник "Олива" – Ян Войцех Киверски. 11 февраля прежний комендант полковник К.Бомбиньски "Любонь" выехал в Варшаву.
         5 февраля поручик З.Сцибор-Рыльски стал командиром 2 роты в батальоне (I/50 пехотный полк) поручика M. Фиялко "Сокола", которая стояла в окрестностях Ковеля. Поручик "Мотылек" со своей ротой проводили создателя своей дивизии полковника "Любоня" до переправы через Буг, где рота осталась до марта. За майором Киверским в дивизию прибыла ночью с 8 на 9 марта, переправившись через Буг возле Дубенки, "варшавская рота" поручика "Петра", Здислава Золотиньского, которую расквартировали в Биндуде.
         Уже 12 марта "варшавяне" с поручиком "Соколом", ротой "Мотылька", а также патрулем подпоручика "Малого" приняли участие в атаке на Корытницу. Было принято решение ликвидировать расположенный там немецкий пост и находившуюся в дружеских отношениях с немцами "законспирированную" группу УПА. Операция прошла успешно благодаря роте "Мотылька", которая застала немцев врасплох и атаковала, когда немцы пытали советского офицера, начальника штаба партизанского отряда. Несколько немцев погибло, часть сбежала. В окруженной деревне был разбит отряд УПА, партизаны добыли несколько винтовок, много боеприпасов и обозы. Забрали с собой также русского офицера, который выздоровел и 26 июня присоединился к отряду советских партизан.
         На Волыни украинский вопрос несколько потускнел, однако начали возникать новые сложности, связанные с приближающимся к границам Польши восточным фронтом. Немцы непрерывно отступали. С середины января до середины марта 1944 г. отряды 27 Волынской пехотной дивизии десять раз вступали в схватку с немцами (бои носили оборонительный характер), а также семнадцать раз с отрядами УПА (главным образом в наступлении).


Группа солдат из роты поручика "Мотылька" в Дроздувке,

         Вскоре 27 Волынская дивизия вступила в контакт с Красной Армией. 25 марта в штаб прибыли двое советских офицеров-связных, которые пригласили подполковника "Оливу" на беседу к советскому командующему. Встреча состоялась 26 марта в Любитове под Ковелем. С советской стороны в ней участвовали командующий армией генерал-лейтенант Сергеев, а также полковник Харитонов.
         После приветствий подполковник "Олива" рассказал о численности и операциях своей дивизии, ее подчиненности, приветствуя генерала Сергеева от имени Войска Польского на польской земле. Это приветствие вызвало возражение советского командующего, который заявил, что "здесь украинская земля, а Польша начнется от Буга". Одновременно он подчеркнул отношение Красной Армии к частям АК на Волыни.
         В дальнейшей беседе советские офицеры одобрительно отозвались о стремлении польской дивизии продолжать борьбу с немцами, однако предложили подполковнику "Оливе" полностью подчиниться советскому комндованию, указывая в качестве примера на организующееся в СССР Войско Польское, обещая повышение в звании и почести. Поляки отказались от этого предложения, ссылаясь на подчинение польской дивизии командованию АК в Варшаве и Верховному Главнокомандующему в Лондоне, на верность единожды принесенной присяге и одновременно заявляя о готовности вести совместную борьбу против немцев.
         Уже вскоре для отрядов 27 Волынской дивизии АК начался период тяжелых боев с немцами. Они реализовали операцию "Буря" в качестве первого крупного соединения АК, которому удалось действием переломить патовую политическую ситуацию между правительством СССР и польским правительством в Лондоне.
         В последние дни марта немцы перебросили из-за Буга, а также из района Бреста несколько крупных соединенний: I Горную бригаду (Skijägerbrigade), 211 Пехотную дивизию, 4 Танковую дивизию "Викинг" (Panzerdivision).
         В начале апреля для отрядов 27 Волынской дивизии АК начался период боев фронтового характера в сотрудничестве с регулярными отрядами Красной Армии, который длился более 3-х недель.
         На рассвете 2 апреля 1944 г. со стороны Любомля донеслись звуки выстрелов и артобстрел. Поручик "Мотылек" доложил по телефону командиру батальона поручику "Соколу", находившемуся в Чмыкосе, что на его позиции в Штуни движется немецкое наступление, а деревня находится под обстрелом артиллерии. Ему пообещали помощь. Между тем немецкие стрелковые цепи подошли к деревне, где их встретили сильным огнем солдаты "Мотылька".
         Завязался бой, обе стороны не отступали с поля боя. Немецкая пехота залегла, боясь под огнем идти вперед. Ей на помощь пришла артиллерия, стреляя с опушки леса в направлении Любомля. Сильный артиллерийский огонь, разрывы снарядов среди построек Штуня угнетающе действовали на молодых солдат, которые все же не отступали, главным образом благодаря решительности поручика "Мотлька" и его мужественных командиров взводов.
         На помощь им пришли отряды поручика Р.Маркевича - "Мохорта", а также поручика С.Кондзелевы "Kани". Далее бои продолжались под Замлынем. В результате смелых действий польских отрядов немецкое наступление прекратилось.
         Ночью со 2 на 3 апреля "Мотылек" вместе с ротой саперов по-прежнему удерживал Штунь. Ночью с 3 на 4 апреля немецкая колонна въехала в центр деревни Штунь в уверенности, что польские войска покинули населенный пункт. Солдаты спали, однако сторожевые посты "Мотылька" подняли тревогу. Партизаны поспешно начали выбегать из домов, сталкиваясь среди обозных повозок с немцами. И те и другие были совершенно дезориентированы. Началась стрельба, рвались гранаты, дошло до рукопашной. Поручик "Мотылек" смог собрать группу солдат, с которыми пошел в атаку вдоль дороги.
Наступление было успешным, немцы потеряли голову и не сопротивлялись, когда следующая группа солдат "Мотылька" начала разоружать их и брать в плен. Некоторые немцы оказывали упорное сопротивление в районе кладбища. Здесь на помощь пришли "Мохорт", "Каня" и часть батальона "Корда". Во время боя был убит немецкий командир группы, погибло 10 польских солдат, 9 было ранено, в том числе командир роты поручик "Мотылек" Сцибор-Рыльски.
Немцы понесли большие потери в людях (81 погибший, 42 взятых в плен) и снаряжении: 72 ручных пулемета, 1 станковый пулемет, 4 миномета, 60 винтовок, 26 повозок с продовольствием и боеприпасами, а также так называемые "панцерфаусты" (немецкий одноразовый гранатомет), которые солдаты 27 Волынской дивизии увидели первый раз в жизни.
Победа, которая была результатом внезапности, но также и решительности прекрасных командиров, особенно поручика "Мотылька", принесла полякам много трофейного снаряжения, удалось также отбить шестерых советских пленных и солдата из роты "Мотылька", которой накануне попал в плен.
         На следующий день "Сокол" с ротой "Мотылька" поехал в Биндугу, где должна была переправляться советская группировка полковника Карасева. По построенному саперами мосту перешло 300 пехотинцев, кони, подводы. 5 и 6 апреля продолжалась переправа отряда генерала Короченко. Их провели в район хрубешовских лесов, а "Сокол" всесте с ротой "Мотылька" 7 апреля отправились в Ставки.
         В этот день состоялся так долго ожидаемый сброс для 27 Волынской дивизии АК, первый и последний. Полученное оружие не сильно улучшило вооружение отряда, дивизия получила много огнестрельного ручного оружия, несколько "Стэнов", немного пластида, боеприпасы, радиостанцию и немного английских мундиров. Было прислано также 2 противотанковых ружья, которые дивизии были очень необходимы.
         9 апреля немцы продолжали наступательные действия. 27 Волынская дивизия сражалась за Пустынку, Ставечки и Замлыне, отражая атаки превосходящих сил противника, которого поддерживала бронетехника. Поляки удерживали свои позиции, захватывали вооружение, немцы несли большие потери.
         Длительные бои шли под Ковелем и под Владимиром Волынским. Немцев поддерживал огонь танковых орудий. Над польскими позициями кружил немецкий самолет. Солдаты понимали, что его экипаж докладывает об их передвижениях, но, к сожалению, сбить его было нечем, поскольку в отряде не было противоовоздушной артиллерии.
         Бывали моменты, когда все батальоны дивизии одновременно принимали участие в сражении. Измученные солдаты ждали помощи русских. 27 Волынская дивизия начала взаимодействовать с тремя полками 16 Гвардейской кавалерийской дивизии. Первым польских позиций достиг полковник Романенко. Поляки рассчитывали на силу и вооружение советских полков.
         Тяжелые бои продолжались в мосурских лесах. Несмотря на помощь двух советских гвардейских кавалерийских полков и упорное сопротивление, польские отряды были вынуждены отступить. В конце концов, их заперли "в котле" на западном берегу Турии.
         18 апреля 1944 погиб командир дивизии дипломированный подполковник "Олива", Ян Войцех Киверски. Обязанности командира взял на себя майор "Коваль", Ян Шатовски, а с 3 мая приказом Главного Командования АК из Варшавы командиром дивизии был назначен майор Тадеуш Штумберг-Рихтер "Жегота". Казалось, что окончательная ликвидация дивизии это вопрос нескольких дней.
         Однако командиры и солдаты приняли решение спасти отряд от полного уничтожения. Ночью с 20 на 21 апреля благодаря смелой операции партизанам удалось вырваться из окружения и прорвать кольцо немецких войск в северном направлении, где немцы менее всего ожидали атаки. Поляки намеревались перейти железнодорожные пути, идущие из Любомли в Ковель, полагая, что именно там находятся немецкие посты. К сожалению, немцы успели вызвать бронепоезд, который разорвал походную колонну. Второй эшелон дивизии вынужден был пробиваться следующей ночью.
         Дивизия, несмотря на серьезные потери, большей частью вышла из окружения и не была разбита. Однако солдаты нуждались в отдыхе, требовалось также время для переформирования отряда. Боевое значение дивизии также уменьшилось, поскольку было потеряно тяжелое вооружение, а также обозы с запасами продовольствия и военного снаряжения.
         Польские отряды, сражаясь с середины марта до конца апреля, участвовали в 50 крупных боях и небольших столкновениях. Дивизия потеряла около 350 человек, почти столько же было раненых, в плен попали примерно 170 солдат. Потери немцев тоже должны были быть велики, поскольку в большинстве случаев они были атакующей стороной. Несмотря на свою огневую мощь и подготовку, они столкнулись с ожесточенным сопротивлением защищающихся польских отрядов, которые упорно сражались и располагали относительно высокой огневой силой.
         Там, где немецкие войска не располагали бронетехникой, солдаты Волынской дивизии были равноправными партнерами в бою, польские офицеры не уступали неприятелю в подготовке, а боевой дух был выше, нежели в немецких и венгерских отрядах.
         Отряды дивизии стояли в шацких лесах. Майор "Коваль" высылал многочисленные патрули за продовольствием, а также для наблюдения за действиями немцев. 14 мая он решил выслать группу в смосарские леса, чтобы вступить в контакт с находящимися там отрядами советских партизан полковника Иванова. Был отправлен патруль из семи человек из батальона "Сокола" и роты "Мотылька". Группа самостоятельно должна была пройти через расположенные вокруг немецкие отряды.
         На рассвете 16 мая группа встретилась с русскими. Поляки передали письмо от майора "Коваля", а затем, после отдыха, вернулись с информацией к своему командованию, приведя с собой группу рассеявшихся после боев солдат. Очередные, все более трудные вылазки за продовольствием и оружием под огнем немцев показали, насколько сложна ситуация польских отрядов.
         Ночью с 18 на 19 мая с пятью советскими батальонами прибыл полковник Иванов. Вместе с отрядами 27 Волынской дивизии АК и бригадой имени Буйнова созданное крупное партизанское соединение насчитывало теперь около 5 тыс. солдат, что немцы сочли опасным. Накануне, 18 мая они провели разведку со стороны Мельников, где столкнулись с сопротивлением роты поручика Сцибор-Рыльского "Мотыля" из батальона "Сокола" поручика М.Фиялко. После короткой перестрелки рота отступила вглубь леса. Немцы приняли решение организовать оборонительные позиции.
         Начался длительный период окружения. 21 мая немцы начали наступление на шацкие леса одновременно с четырех сторон. Бой начал полковник Иванов, но вскоре бои шли по всей линии обороны. Ураганный огонь немцев стал причиной отступления очередных партизанских отрядов через болота за Буг. После многих дней и ночей тяжелого марша и столкновений с немцами партизаны в начале июня 1944 дошли до Люблинского воеводства. Туда пришло немногим более 2.600 солдат, это число позже увеличивалось за счет разрозненных групп, которые выходили их мосурских лесов и присоединялись к дивизии.
         Приказ о выступлении не дошел до отделов, которыми командовал капитан К. Жаняк "Гарда". 27 мая они пробились через линию фронта на советскую сторону, понеся большие потери, а затем были присоединены к армии ген. Зигмунта Берлинга.
         Закончилась волынская эпопея и заключительный ее аккорд, которым была "Буря" на Волыни. Измученные боями, понесшие большие потери партизаны были вынуждены оставить Волынь, чтобы не позволить немецким фронтовым войскам уничтожить дивизию. 27 Волынская дивизия благодаря своей твердости, борьбе и жертвам оставалась на посту, пока это было возможно.
         В это время немцы начали крупную противопартизанскую операцию "Vagabund", которая совпала по времени с другой немецкой операцией "Sturmwind I" в юго-западной части Люблинского воеводства.
         Польским отрядам снова пришлось прорываться через район боевых действий, как, например, отряду поручика "Петра", Золотиньского, батальону "Гзымса", варшавской роте, батальону капитана "Грубого". Батальон "Сокола" – поручика М.Фиялко с ротой "Мотылька" и ротой поручика "Кани" организовал атаку на пост жандармерии и квартиры немецких летчиков в Вишницах.
         После непродолжительной перестрелки солдаты занялись реквизицией продовольствия, которого очень не хватало изголодавшемуся войску. Батальон "Сокола" 20 июня дошел до деревни Масьлюхи, где поручик "Мотылек" разместил свою роту. Волынская дивизия после тяжелых боев и трагических испытаний на Волыни смогла воспользоваться заслуженным отдыхом. Часть солдат, например, варшавская рота, отряды поручика "Петра" и поручика "Черного" получили отпуск.


Удостоверение 27 Волынской дивизии АК

         15 июля связная привезла новые приказы. Збигнев Сцибор-Рыльски "Мотылек" был вызван в Варшаву. 20 июля он покинул 27 Волынскую дивизию АК. В Люблине на явочной квартире он получил новые документы на имя Збигнева Каминьского. Его новым заданием был прием сбросов в Варшаве.
После месячного отдыха отрядов 27 Волынской дивизии АК немцы усилили свою активность на территории Люблинского воеводства. 18 июля партизаны вступили в бой с немцами в рамках операции "Буря" в районе Влодава-Любартув. 23 июля советские войска 1 Белорусского фронта освободили эту часть Люблинского воеводства.
         25 июля 27 Волынская пехотная дивизия АК была вынуждена сложить оружие и закончить боевые действия. Переговоры коменданта округа АК генерала Казимежа Тумидайского, псевдоним "Мартин", с русскими не принесли ожидаемого результата. Так закончилась славная и драматическая история 27 Волынской дивизии АК.



Варшавское Восстание

         Игнорирование Москвой результатов операции "Буря" на восточных территориях Польши и продвижение отрядов Красной Армии поставило польское правительство в Лондоне и командование Армии Крайовой перед необходимостью попытаться освободить Варшаву собственными силами, прежде чем ее займут русские. Рассчитывали на то, что успешное антинемецкое восстание в столице Польши, то есть на территории, на которую Москва официально не претендует, даст, по крайней мере, тот эффект, что будет признано право поляков самостоятельно решать свою судьбу. Появление Польского Комитета Национального Освобождения (ПКНО) создало новую политическую ситуацию. С этого времени независимо друг от друга действовали два центра государственной власти: Правительство Республики Польша в Лондоне и ПКНО в Люблине.
         Первый из них пользовался поддержкой подавляющего большинства польского народа и признанием западных союзников, второй находился под влиянием империи, армии которой вступили на польскую землю, вытесняя гитлеровских оккупантов.
         В конце июля 1944 г. советские армии подошли к линии Вислы. Многократное превосходство советских войск над немцами позволяло предположить, что в любой день могут начаться бои за Варшаву. Это вынуждало руководство польского подполья принять окончательное решение относительно начала вооруженного восстания против немцев. Создание ПКНО свидетельствовало о том, что если АК не покажет в бою свою силу и значение и не освободит Варшаву, прежде чем это сделают советские войска, то дальнейшая судьба страны будет находиться исключительно в руках Сталина.
         25 июля правительство РП при известии о том, что АК готова начать вооруженное восстание, дало Делегату Правительства РП в стране Яну Станиславу Янковскому полномочия принятия окончательного решения о начале боев без необходимости дальнейшего согласования с Лондоном.
         Решение о начале открытой вооруженной борьбы в Варшаве было принято 26 июля командующим АК ген. Тадеушем Коморовским "Бором" с согласия Яна Станислава Янковского и председателя Совета Народного Единства Казимежа Пужака. Термин начала варшавского восстания несколько раз меняли.
         Ген. "Бор" Коморовски записал:
         "Согласно рапортам, которые я получил, немецкие оборонительные позиции были на подступах к Варшаве прорваны 28 июля. Советские войска заняли на окраинах Варшавы: Отвоцк, Фаленицу и Юзефув. Русские патрули после преодоления Красной Армией Вислы и устья Пилицы подходили под Мщонув (50 км на юго-запад от столицы) и действовали далеко на тылах немецких линий. (...) 30 июля один из наших разведчиков наткнулся под Радостью (16 км от Варшавы) на колонну советских танков. Русские солдаты утверждали, что Красная Армия займет Варшаву в ближайшие дни. (...) 31 июля мы получили известие о дальнейшем продвижении советского клина и о присутствии советских отрядов в Радости, Вензовне и Радзымине – все в радиусе 12-16 км от Варшавы".
         С учетом сложившейся ситуации ген. "Бор" принял 31 июля окончательное решение о начале боев в столице.
Тем временем солдаты АК с нетерпением ожидали конкретных приказов о начале битвы за Варшаву и за будущее страны.
         Зигмунт Енджеевски - "Ендрас" вспоминает те дни:
         "В последнюю неделю июля прохождение немецких войск через Варшаву приняло характер панического отступления. Тогда было объявлено состояние готовности в варшавских отрядах Армии Крайовой, а затем сосредоточение в местах ожидания. В пятницу 28 VII, после прохода через Варшаву на запад танковых немецких частей, состояниебоевой готовности АК было отменено. Это означало, что восстания не будет. (...) 28/29 VII мы слушали по радио сводки, из которых следовало, что немцы в район к востоку от Варшавы ввели две новые танковые дивизии с целью остановить советское наступление.
         29 VII я ехал на велосипеде к жене (...) и возле Жерани услышал звуки битвы, доносящиеся со стороны Марок и Радзымина. Я отчетливо слышал орудия и пулеметы. (...) Мы снова слушали радио и ждали".
         Солдаты группировались на своих явочных квартирах в состоянии боевой готовности. В такой же ситуации оказался отозванный из 27 Волынской пехотной дивизии АК Збигнев Сцибор-Рыльски, который ожидал развития событий на Хожей.
         Он получил назначение в "Чату 49", батальон, который брал свое начало в Центре Снабжения Территории (Centralа Zaopatrzenia Terenu), созданном в конце 1943г. (CZT – кодовое название "Czata"), который подчинялся Кедиву Главного Командования АК. "Чата" в свою очередь началась со "Стадиона", действовавшего с 1 сентября 1943, который снабжал территорию необходимыми для ведения боевых действий средствами и материалами, а также офицерскими кадрами и специалистами. "Чатой" с апреля 1944 г. руководил майор Тадеуш Рунге "Витольд", тихотемный.
         Поздним вечером 31 июля связная принесла приказ о том, что 1 августа наступает час "В" (godzina "W" – начало восстания). Утром повстанцы начали забирать оружие с Паньской 3/5. Территорию охранял подпоручик З.Енджеевски "Ендрас" со своим отделением. В квартиру на Паньской приходили солдаты, в том числе поручик З.Сцибор-Рыльски "Мотылек" с большой группой молодых людей. Получение оружия было организовано очень четко. Оставшееся оружие и боеприпасы, а также снаряжение погрузили на несколько грузовиков.
         В 16.00 из дома на Паньской 3 начали выходить вооруженные группы и двигаться разомкнутым строем в западном направлении. Местом сосредоточения батальона "Чата 49", который входил в состав Группировки подполковника Яна Мазуркевича, псевдоним "Радослав", был перекресток Карольковой и Мирецкого на Воле, вблизи Еврейского и Евангелического кладбищ.
         В состав "Чаты 49" входили: взвод поручика "Франека" (Ф.Грамза), отделения поручика "Ролича" (Ю. Качмарек), поручика "Бронека" (Х.Валевски), подпоручика "Цедро" (Я. Бычковски), а также присоединенные в последние дни находившиеся в отпуске в Варшаве офицеры, подхорунжие и младшие офицеры 27 Волынской дивизии АК из варшавской роты в количестве трух взводов: поручика "Петра" (З.Золотиньски), поручика "Черного" (М.Шиманьски), поручика "Мотылька" (З.Сцибор-Рыльски), а также молодежный взвод из Конференции Народа подхорунжего "Меча" (М.Кужина), подразделение капитана "Згоды" (Т.Я.Вежейски), состоящее из офицеров и младших офицеров, которые готовились выехать в 30 Полессскую Пехотную дивизию АК, и отделение курьеров Главного Командования подпоручика "Станислава" (З. Земба).
         По приказу командующего АК ген. "Бора" Коморовского 1 августа 1944 в 17.00 (час "В") отряды Варшавского Округа АК вступили в бой с немецкими частями во всех районах Варшавы. Командовал восстанием в Варшаве комендант Варшавского Округа АК полковник Антони Хрустель "Монтер".



Варшавское Восстание [w: ] Школьная энциклопедия. История.

         Округ состоял из районов:
         I Район - Средместье – командир подполковник Э.Пфейффер "Радван",
         II Район – Жолибож – командир подполковник М.Недзельски "Живитель",
         III Район – Воля – командир майор Я.Тарновски "Валигура",
         IV Район – Охота – командир подполковник М.Соколовски "Гжимала",
         V Район – Мокотув – командир подполковник А.Хрынкевич "Пшегоня",
         VI Район – Прага – командир подполковник А.Журовски "Бобер",
         7 Пехотный полк "Гарлух" – район аэродрома Окенче – майор С.Бабяж "Высоцки",
         Отдельный район Беляны – район аэродрома Беляны – капитан Я.Кшичковски "Шимон",
         Полк Охраны Штаба Главного Командования АК "Башта" – Мокотув – подполковник С.Каминьски "Даниэль",
         Район командования Округа – группировка "Павел" (батальоны "Вигры", "Антони")- Воля – подполковник Ф.Ратай,          Район Главного Командования АК – группировка "Радослав" (батальоны: "Зоська", "Парасоль", "Чата", "Борода", "Метла" и "Кулак") – Воля – подполковник Я.Мазуркевич "Радослав".

         Численность Группировки "Радослав" на 1 августа составляла примерно 2.300 человек, но на концентрацию прибыло только 900 солдат. Причина была в позднем уведомлении о сроке восстания, а также в том, что группы были разбросаны по всему городу, что затруднило передачу приказа.
         Армия Крайова ввела в бой за Варшаву более 40 тыс. солдат (600 полных фронтовых взводов и тылы).
Их противниками были немецкие отряды, входившие в состав 9 Армии, в поле деятельности которой лежала Варшава. Армию усилил VI Флот Люфтваффе, а также парашютно-танковая дивизия "Германн Геринг" и СС "Викинг". Немцы располагали примерно 40 тыс. солдат, включая части Вермахта, авиацию, отделы СС, полиции и жандармерии. Ранее 17.00 группа "Чаты 49", которая передвигалась пешком и на автомобилях к месту концентрации, встретила на Карольковой немецкий грузовик, который был обстрелян повстанцами.
         Во время концентрации были сформированы роты и взводы, розданы задания, распределены боеприпасы и военное снаряжение. Майор "Витольд", командир "Чаты 49", со штабом, отрядом "Мотылька", взводами "Петра" и "Черного" заняли квартиру на улице Карольковой, 86.
         Поручик "Мотылек" (командир взвода) со своими людьми около 18.00 был отправлен к "Радославу" на Окоповую, где находилось командование группировки. Он получил задание атаковать Государственную Табачную Монополию со стороны улицы Дельной. Саперы из "Метлы" подложили под стену фабрики взрывчатый материал, и поляки ворвались на территорию ГТМ. После короткой схватки они заняли объект, захватили автомобиль Мерседес 170 V, которым впоследствии "Мотылек" часто ездил на Ставки и Старувку, несколько грузовиков, оружие, боеприпасы, немного продовольствия, а оставшихся в живых немцев взяли в плен.
         С утра 2 августа стрельба усилилась. На Воле за Млынарской восстание было подавлено, и немцы массово убивали поляков. В полдень Карольковую со стороны Вольской атаковали танки, за ними наступала пехота. В районе между улицами Житней, Карольковой, Гибальского и Мирецкого располагался батальон "Чата". Его солдаты вместе с батальоном "Зоська" захватили танк. Повстанцы забросали его гранатами и бутылками с бензином, а спасшихся из горящего танка немцев взяли в плен.
         На третий день боев поручик "Мотылек" отправил подпоручика "Станислава" (З. Земба) на конспиративный склад за боеприпасами. Дошло до столкновения с противником на улице Житней.
         4 августа начались ожесточенные бои в районе Воли. С раннего утра немецкие самолеты появились над Варшавой. В результате налетов в городе множились пожары. Сильное наступление немцев на Группировку "Радослав" шло вдоль улиц Вольской и Гурчевской.
         Очередной день принес сильный обстрел со стороны немцев, которые начали контратаку по оси улиц Гурчевской, Вольской и Дворской. Целью атаки было освободить пути сообщения, которые дали бы немцам возможность беспрепятственно взаимодействовать с находящимися на Праге отделами.
         Группировка подполковника "Радослава", основная его часть - батальоны "Зоська", "Парасоль", "Чата" и "Кулак" с раннего утра были целью атаки немецкой авиации, истребителей Ju 87, а также бомбардировщиков типа Хейнкель, которые, стартуя с аэродрома Окенче, были способны регулярно возобновлять налеты на восставшую Варшаву. Налеты сопровождались обстрелами из гранатометов. Солдаты "Радослава" на Евангелическом кладбище в первый раз столкнулись с этим оружием, коварным и опасным, поскольку не было слышно звуков выстрела или пролетающего снаряда. К обстрелу присоединился также немецкий бронепоезд. Многочисленных раненых перевозили в больницу Яна Божьего на Бонифратерской.


Поручик Збигнев Сцибор-Рыльски, псевдоним "Мотылек", в первые дни Восстания

         Главный немецкий удар шел вдоль улицы Вольской, где атакующих поддерживали танки. Немцы захватывали очередные повстанческие баррикады, которые было трудно оборонять, поскольку улица была широкой, а застройка на некоторых отрезках редкой.
По мере того, как противник продвигался на восток, доходя до очередных пеерсекавшихся с Вольской улиц, поляки были вынуждены изменять линию обороны, направляя ее к югу. Немцы упорно продвигались к Гурчевской.
         Около полудня в бой вступили отряды "Радослава", которые до сих пор находились на Евангелическом кладбище. В 14.00 подполковник "Радослав" решил провести контрнаступление из района кладбища в направлении школы на улице Гостыньской, которая с самого начала была занята немцами. Он рассчитывал на то, что после захвата этого объекта можно будет добраться на Коло, а затем выйти из Варшавы.
         Согласно первоначальным предпосылкам, в контратаке должны были участвовать главные силы группировки "Радослав". Однако когда оказалось, что немцы продвинулись по улице Вольской далеко на восток, было решено провести контрнаступление в южном направлении. Наступление возглавил майор Вацлав Петр Янашек, псевдоним "Болек", начальник штаба подполковника "Радослава". В операции приняли участие отряды "Чаты" и "Парасоля".
         В тот же день утром, как только поляки сориентировались, что немцы начали генеральное наступление, батальон "Зоська" вступил в бой с немецкой командой "Генсювки" – трудового лагеря на улице Генсей, чтобы пробить коридор до Старого Мяста и создать возможность отступления всей группировки "Радослав" из района кладбищ.
         Школу на Гостыньской атаковали отряды "Кулака", а также отряды "Чаты", которые со стороны Евангелического кладбища вел поручик "Мотылек", З.Сцибор-Рыльски. Поощряемые "Мотыльком" солдаты смело продвигались вперед, неприятельский обстрел слабел. Через минуту оказалось, что это была хитрость немцев, которые открыли ураганный огонь.
         Возле школы повстанцы потерпели поражение и начали беспорядочно отступать к улицам Гоштыньской и Обозовой. Поляки попали под пулеметный огонь, однако дошли до баррикады на улице Плоцкой. Там по-прежнему шли бои. Многие повстанцы погибли, в том числе подхорунжий Сташек Потворовски, псевдоним "Потвур", коллега поручика Сцибор-Рыльского из гимназии в Рыдзыне.
         Вечером майор "Витольд" с поручиком "Мотыльком" обошел позиции батальона в районе Млынарской, площади Опольского и Житной. В тот день немцы захватили также больницы святого Станислава, Лазаря, а также трамвайное депо на Млынарской. Под угрозой была больница Кароля и Марии, которая с начала восстания принимала раненых из группировки "Радослав". Подполковник Ян Мазуркевич приказал эвакуировать больницу на Старе Място.
         6 августа немцы наступали вдоль улиц Окоповой и Карольковой со стороны Хлодной, Гурчевской и Житной, а также через Евангелическое кладбище. Наступление вынудило повстанцев отступить с Евангелического и Еврейского кладбищ. После полудня началось контрнаступление. Подпоручик "Мотылек" командовал атакой "Чаты" на Кладбище Кальвинистов. Через какое-то время повстанцам пришлось его оставить. Солдаты прыжками продвигались вперед, но на открытой территории залегли под огнем неприятеля. В 18.00, после того, как оба кладбища были обстреляны из орудий польского танкового взвода, а противник связан ложной танковой атакой, с Еврейского кладбища в контратаку пошли два взвода батальона "Зоська". В 18.30 поляки отбили Евангелическое кладбище, через четверть часа Кладбище Кальвинистов
.          Батальон "Чата 49" в начале восстания был хорошо вооружен, однако после нескольких дней боев оружия и боеприпасов не хватало. На Паньской осталось немного заржавевших боеприпасов с 1939 г. Подпоручик "Ендрас", который вернулся из госпиталя после лечния полученной в первый день восстания раны, был назначен офицером, заведующим оружием в батальоне. Он выслал на улицу Паньскую патруль, который вернулся с мешками боеприпасов россыпью. После очистки патроны раздали солдатам.
         Вечером повстанцы ожидали сброс с Запада. Около полуночи прилетели самолеты, одновременно со всех сторон раздались выстрелы противовоздушной артиллерии. Однако операция удалась, повстанцам сбросили контейнеры, в которых было оружие, для сохранности завернутое в свитеры и одеяла, боеприпасы, а свободное место в контейнерах было заполнено перевязочными материалами и лекарствами. На следующий день отряды "Чаты 49" получили дополнительное оружие и боеприпасы. Высоко ценились "пиаты" (piat - ручной противотанковый гранатомет), которые были единственным противотанковым оружием в руках повстанцев.
         Немцы все упорнее атаковали позиции группировки. Немецкая пехота под защитой танков, при поддержке артиллерийского огня и гранатометов, наступала со стороны улицы Млынарской в направлении кладбищ, больницы Кароля и Марии, а также Дома Престарелых, которые защищали батальоны "Зоська" и "Парасоль". Одновременно противник атаковал с двух сторон перекресток улиц Житной и Карольковой, который защищала "Чата", а также наступал на Окоповую с площади Керцелего в направлении Житной.
         Поручик "Мотылек" защищался в здании на углу Карольковой и Житной. Немцы наступали по Карольковой со стороны Вольской и Житной со стороны Млынарской. Весь угловой дом находился под огнем танков. Солдаты "Мотылька" упорно не покидали своих позиций, несмотря на то, что дом был сильно поврежден.
         В свою очередь поручик "Петр" не позволял немцам выйти в район размещения "Чаты 49". Эти опытные командиры, партизаны из 27 Волынской пехотной дивизии АК, умели мобилизовать своих солдат и, несмотря на большие потери, продолжать бой. Немцы при поддержке танков атаковали с самого утра, однако не смогли вынудить поляков покинуть занимаемые позиции. В это время интенсивные бои продолжались на территории Евангелического кладбища. Батальоны "Зоська" и "Парасоль", которых немцы вытесняли оттуда, контратаками снова возвращали потерянные позиции.
         8 августа батальон "Чата 49" по-прежнему оставался на своих позициях. Измученных солдат сменили люди майора "Окуня" A. Котовского из батальона "Кулак". Подпоручик "Ендрас" получил следующее задание. Следовало сохранить продовольствие, которое группировка "Радослав" получила с захваченных немецких складов. Кроме мясных консервов, макарон, каш, сушеного картофеля повстанцы обнаружили там большие запасы немецких бруз, маскировочных шапок, немного рюкзаков, поясов и шлемов. Продовольствие разместили в нескольких складах на Воле, Муранове и Старом Мясте, благодаря чему при потере одного из складов можно было получать продовольствие с других. Вся группировка носила в качестве мундиров немецкие "пантерки", которые сделали их узнаваемыми.
         Немецкое наступление продолжалось, немцы захватили кладбища. Поздно вечером подполковник "Радослав" приказал покинуть занимаемые позиции. "Чата" отправилась на Генсювку. После отдыха и реорганизации отрядов майор "Витольд" собрал командиров и сообщил, что батальон через Повонзки выходит в Кампинос. Поздней ночью батальон выступил обратно на Окоповую, однако вскоре был остановлен. Несколько часов солдаты ожидали дальнейших приказов. В конце концов "Чату" направили на Ставки.
         Первый день пребывания в окрестностях улицы Ставки прошел относительно спокойно, за исключением обстрела гранатометов и бронепоезда, двигавшегося по путям между Гданьским вокзалом и Повонзками, непосредственных атак немцев не было.
         Следующие дни были периодом тяжелых боев за удержание Ставок, которые после потери Воли стали передовым бастионом обороны Старувки. Положение "Чаты" изменилось, поскольку немцы теперь угрожали Ставкам с трех сторон: с севера, с юга и с запада. На Ставках сражался со своим взводом поручик "Мотылек".
Немцев поддерживали артиллерия бронепоезда, налеты Штукасов, а немецкую пехоту дополнительно танки и штурмовые орудия. Тогда немцы в первый раз использовали "голиафы", мини-Wunderwaffe (Чудо-оружие), самоходные, управляемые на расстоянии танкетки-мины огромной разрушительной силы пятисот килограммов взрывчатого материала, которыми они были наполнены.
         11 августа взвод поручика "Мотылька" занял позицию в школе на Ставках. Майор "Витольд" применял здесь тактику защиты отдельных объектов: двух школ и складов возле железнодорожных веток - небольшими боевыми группами.
         Ставки многократно переходили из рук в руки. Группировка "Радослав" под угрозой окружения начала отступление в направлении Муранова и Старого Мяста. Во время тяжелых боев был ранен подполковник "Радослав". Командование группировкой взял на себя подполковник Фратнишек Ратай, псевдоним "Павел".
За бои на Воле поручик "Мотылек" был награжден Крестом Отважных.


Свидетельство о присвоении Креста Отважных

         До 16 августа продолжались бои за Муранов при поддержке группировки "Лесник". Появилась возможность соединения с отрядами из Кампиноской пущи. Вечером было предпринято наступление. Солдаты "Ендраса" должны были занять территорию между школой на Ставках и улицей Покорной. Со стороны улицы Инфлянцкой и далее в направлении ж/д путей должен был атаковать поручик "Мотылек" с партизанами из 27 Волынской ПД АК. За Мурановской и руинами гетто наступлением должен был командовать капитан "Ян", Я.К.Анджеевски. Эти отряды должны были облегчить прорыв отрядам из Кампиноса на Старе Място.
         Солдаты "Ендраса" вошли в развалины, справа пошли в атаку солдаты "Мотылька" под командованием поручика З.Сцибор-Рыльского. Немецкое сопротивление слабело, однако операция поляков, хоть и успешная, не принесла результата, поскольку попытка прорыва кампиноских отрядов была подавлена.
         17 августа командир батальона "Чата 49" майор "Витольд" предложил присвоить поручику "Мотыльку" звание капитана, а также наградить его Крестом Виртути Милитари V класса. В обосновании он написал:
         "Поручик "Мотылек", постоянная служба, старшинство 1943. Очень хороший командир, проявляет настойчивость при выполнении каждого порученного ему задания. Проявил личное мужество при защите баррикады на Карольковой. Во время атаки четырех танков удерживал солдат на позициях личным примером, уничтожил один танк и вынудил пехоту отступить. Ночью с 16 на 17 VIII командовал вылазкой на Ставки и здесь проявил высокие достоинства командира: рассудительность, хорошую ориентацию в соединении с решительностью и отвагой".
         Предложение майора "Витольда" поддержал 18 августа майор "Болек", начальник штаба Группировки, в то время командовавший группой "Радослав":
"Прошу положительно рассмотреть все предложения майора Витольда. Особенно горячо поддерживаю предложение о присвоении поручику Мотыльку звания капитана – это единственный полноценный заместитель майора Витольда. В оборонительных боях проявил незаурядные личные и офицерские качества".


Свидетельство о присвоении Креста Виртути Милитари

         4 сентября свое мнение высказал также полковник "Радослав":
         "Прекрасный офицер. Наделен инициативой, образованный, умный, необычайно самоотверженный и отважный. Хорошо развитая боевая интуиция. Самостоятельно проводил удачные ночные вылазки на Ставки и на Форт Траугутта. Инициативный, самоотверженный, способный командир роты".


Свидетельство о присвоении звания капитана

         По-прежнему продолжалась подготовка к соединению Старувки и Жолибожа. Первый удар повстанцев Жолибожа и Кампиноса на немецкие позиции в районе Гданьского вокзала, организованный ночью с 20 на 21 августа, закончился неудачей и большими потерями.
         Поскольку ситуация на Старувке усложнялась с каждым днем и предполагалось, что район сможет сопротивляться еще несколько дней, было решено на следующую ночь повторить попытку соединения с Жолибожем. Было запланировано, что наступление с Жолибожа лично возглавит ген. "Гжегож" – Тадеуш Пелчиньски. Из Кампиноса должен был прибыть сборный батальон, которым командовал майор "Окунь" (A. Котовски). Со Старувки вышли каналами более 200 солдат из батальонов: "Вигры", "Хробры I" и "Гоздава". Этим батальоном командовал поручик "Тшаска" (Э. Конопацки) из батальона "Вигры".
         Со стороны Старого Мяста должно было начаться наступление под командованием подполковника "Павла", командовавшего северным участком обороны района Старого Мяста. В его подчинении находились батальоны группировки "Радослав". В свое распоряжение он также получил примерно 300 солдат из батальонов "Зоська", "Чата", "Кулак" и "Чвартаки".
         Подполковник "Павел" на совещании, которое состоялось 21 августа, разделил предназначенные для наступления отряды на две части. На левом фланге 1 и 3 рота "Зоськи", а также солдаты Армии Людовой ("Чвартаки") должны были атаковать с территории больницы Яна Божьего в направлении Муранова и дойти до ж/д путей возле Гданьского вокзала. На правом фланге должны были атаковать солдаты из батальонов "Чата" и "Кулак" под командованием капитана "Мотылька". Именно они должны были выполнить основное задание, то есть захватить Форт Траугутта. Этот Форт был отделен от повстанческих позиций стадионом спортивного клуба "Полония", а таккже парком имени Траугутта. Было решено, что взводы "Чаты" пойдут правой стороной – через парк, вблизи Форта Легионов, где был сильный немецкий гарнизон. Солдаты "Кулака" ударят по левой стороне, через стадион "Полонии". Атака была назначена на 3.00. Ее должны были начать отряды с Жолибожа.
         Когда началась стрельба в районе Гданьского вокзала, отряды со Старувки не были уверены, кто стреляет – немцы или повстанцы, поэтому выступили только через четверть часа. Солдаты из "Чаты" и "Кулака" прошли относительно легко, дойдя до стадиона "Полонии" и парка Траугутта. Внезапно огонь противника пригвоздил их к земле. Повстанческая атака не застала немцев врасплох. Светало, и немцы из Форта, возвышавшегося над польскими позициями, прекрасно видели солдат, лежащих на траве стадиона и между скамейками на трибунах. Огонь возобновился с удвоенной силой, поскольку в бой вступили орудия с Цитадели и пулеметы, размещенные вокруг путей, а также артиллерия бронепоезда.
         Гибло все больше повстанцев, было много раненых. Командиры взводов приказали отступать. Солдаты передвигались на исходные позиции на четвереньках. Улица Конвикторска к тому же находилась под обстрелом немецкого пулемета. Оба ночных наступления сорвались. Повстанцы понесли тяжелые потери – около 500 убитых и раненых.
         Вечером 22 августа батальон "Чата 49" оставил Муранув и отправился на двухдневный отдых в квартирах на улице Млавской 3. Солдаты навещали товарищей со Старувки, обменивались мнениями, капитан "Мотылек", в то время начальник штаба батальона, разговаривал с поручиком "Ендрасом".
         Старувка после Ставок и Муранова казалась повстанцам тихой пристанью, однако на окраинах продолжались тяжелые бои. В последующие дни батальон "Чата 49" сражался возле здания Государственной Фабрики Ценных Бумаг, в бывших сапежинских казармах, возле завода "Фиат" и больницы святого Яна Божьего.
         28 августа, после налета Штукасов на дом по улице Млавской 3/5, где располагались квартиры "Чаты", погибло несколько десятков солдат батальона.
         З.Сцибор-Рыльски "Мотылек" вспоминает это событие:
         "Мне очень повезло 28.08 во время трагического для нас налета немецких Штукасов. Мы были в доме на улице Млавской 3/5 на втором этаже с командиром батальона "Витольдом" и моим адъютантом Данеком Якса-Дембицким. Мы сидели в комнате вокруг стола, когда внезапно появились самолеты. На здание посыпались бомбы. Я только успел крикнуть, чтобы товарищи бросились на тахту в нише комнаты. Внезапно раздался взрыв. Мимо нас пролетел весь дом. Мы задыхались от дыма и пыли, вокруг оседали хлопья сажи. Мы все трое выжили, спрятавшись на тахте в нише возле единственной уцелевшей стены. Я нащупал ногами крышу, которая была метр ниже. По ней мы осторожно спустились во двор".
         Майор "Витольд" отправил рапорт подполковнику "Павлу" с просьбой прислать на помощь роту саперов. Прежде чем появились саперы поручика "Джевицы" (В. Поплавски), он начал спасательную операцию силами солдат "Чаты". Уцелевшие откапывали засыпанных под развалинами. Пожар распространялся. Внезапный чудовищный взрыв (взорвался склад боеприпасов батальона) стал причиной разрушения расположенного позади дома флигеля, который ранее пострадал во время бомбардировки. Рухнувшие стены засыпали несколько десятков человек, спасавших тех, кого засыпало ранее. Погиб поручик "Джевица". Прибывшие саперы спасали "спасателей". Оставшиеся в живых солдаты "Чаты" самоотверженно, рискуя жизнью, откапывали своих товарищей по оружию, друзей, братьев, сыновей или сестер. Все усилия офицеров, направленные на то, чтобы не допустить ненужных потерь в батальоне, были перечеркнуты взрывом одной бомбы.
         Как выглядела Старувка в конце августа показывают воспоминания ген. Т.Бора-Коморовского:
         "Вечером я в последний раз поднялся на крышу нашего дома, чтобы еще раз взглянуть на Старе Място. Днем видимость заслоняли облака пыли, поднимаемой снарядами. Теперь огонь артиллерии немного успокоился, а ветер разогнал клубы дыма. Передо мной лежало Старе Място или развалины того, что когда-то было городом. (...) Тут и там среди руин торчали выжженные скелеты домов.
         Границы нашей крепости отмечала черная земля окопов на фоне руин гетто, далее зелень Парка Красиньских – территория ожесточенных боев, атак и контратак обеих сторон; еще дальше наши редуты, которые много дней сдерживали непрерывные немецкие атаки: развалины больницы Яна Божьего и раздавленный железобетонный блок Государственной Фабрики Ценных Бумаг.
         Я смотрел на развалины костела Пресвятой Девы Марии, на сгоревший купол монастыря Сакраменток, разорванную снарядами крышу костела святого Яцека и руины кафедральных башен. (...)
         Шестьсот лет истории Варшавы лежало в руинах.
Невольно я взглянул на другой берег Вислы, где на горизонте виднелись леса Вавра, Анина и Радости. Там была линия немецко-советского фронта. Более двадцати дней на этом фронте царила мертвая тишина".
         Душой обороны Старувки был полковник "Вахновски", всегда спокойный, сдержанный, говоривший коротко и тихо. Он прекрасно понимал, что в его задачу входит как можно дольше защищать оставшуюся часть Старого Мяста, чтобы позволить другим районам продержаться до прихода помощи. Ген. "Бор" знал, что командующий группы "Север" до конца исполнит свой солдатский долг.
         Однако перед лицом огромных потерь, отсутствия продовольствия и воды командующий АК и командир округа, считаясь с вероятной потерей Старого Мяста, решили вывести отряды со Старувки, чтобы использовать их для дальнейших боевых действий. После согласования этого решения полковник "Монтер" приказал полковнику "Вахновскому" начать эвакуацию каналами легкораненных и частично местных жителей, а также представителей гражданской администрации, а 30 августа отправил командующему группы "Север" приказ для отрядов Старувки пробиваться в Средместье.
         29 августа в штабе полковника "Вахновского", находящемся в ризнице костела на Фрета, состоялось совещание, в котором приняли участие: подполковник "Радослав" (Я. Мазуркевич), майор "Витольд" (Т. Рунге), капитан "Мотылек" (З.Сцибор-Рыльски) и поручик "Ендрас" (З.Енджеевски). Начальник штаба подполковник "Флориан" (Я. Ламерс) представил общий план задуманной операции прорыва групп со Старувки в Средместье, а на его фоне подробное описание вылазки каналами.
         Подполковник "Флориан" проинформировал присутствующих о результатах проведенной разведки. Банковая площадь была свободна от противника, немцы занимали Мальтийский госпиталь на Сенаторской и позиции в Саксонском саду. На Банковой площади было три люка. Наступление следовало начать в 23.00 с Сенаторской, через Жабью и в направлении Мировского пассажа.
         Батальон "Чата 49" должен был сформировать штурмовой отряд в количестве примерно 125 человек. К отряду должны были присоединиться около 30 человек из группировки "Куба" майора Г.Биллевича "Сосны", которыми командовал поручик "Юлиуш" - M. Урбаный. Вся группа под командованием капитана "Мотылька" (майор "Витольд" был ранен и не мог принимать участие в операции) должна была войти в каналы в 20.00 через люк на площади Красиньских.
         Майор "Витольд" собрал командиров подразделений и решил, кто примет участие в операции. Он наметил три группы солдат с ручными пулеметами от поручика "Торпеды" (K. Яцковски), отделение поручика "Цедро" (Я. Бычковски) в полном составе, взвод поручика "Ендраса" под командованием поручика "Марка" – З.Марчика без отделения сержанта "Пешки" (M. Каминьски) и отряд капитана "Петра" (З.Золотиньски). Отряд "Сосны" должен был присоединисться уже возле люка.
         Поручик "Ендрас" (З.Енджеевски) вспоминает:
         "Я впервые в жизни спустился в канал и сразу почувствовал отвратительное зловоние. При свете фонарей я увидел довольно большую полость под люком. Меня удивила ее значительная глубина. Только внизу мы вошли в отверстие собственно канала. Мы передвигались в густом, почти по колено месиве за проводником.(...) Марш был очень тягостный, несмотря на то, что сначала канал был высокий. Через полчаса проводники сообщили, что мы идем под Краковским Предместьем и велели сохранять абсолютную тишину, потому что надо будет проходить под люками на занятой немцами территории.
         Еще через час мы дошли до Крулевской. Здесь канал был гораздо ниже, меньше 1,5 метров, и мы шли, согнув колени, сильно наклонившись, по колено в нечистотах. (...) Только под улицей Граничной мы смогли немного выпрямиться. Банковая площадь была совсем рядом. (...) Мы сильно переживали из-за опаздания (переход продолжался более четырех часов).
         Предусмотренные три часа были рассчитаны на основе перехода групп из нескольких человек. Однако переход 150 человек, нагруженных оружием, боеприпасами и гранатами, длился дольше".
         Повстанцы вышли под Банковую площадь. К сожалению, действовал только один люк, к тому же на площади были немцы. Либо разведка подполковника "Флориана" принесла неверные данные, либо ситуация с тех пор изменилась. Солдаты начали выходить на поверхность. Сначала вышли 10 человек "Торпеды". Вслед за ними вышел поручик "Цедро" со своим отделением.
         Когда начали выходить солдаты "Ендраса", раздались выстрелы. Очередные выходившие на поверхность солдаты были ранены и начали падать в канал. Погиб поручик "Цедро" и много его солдат. Вернулись 2/3 отправленных наверх (из канала вышли около 30 человек). Чтобы избежать паники, капитан "Мотылек" и капитан "Петр" приказали отступать. Это позволило разрядить ситуацию. Каждый старался в узком канале принять позицию, которая позволила бы двигаться в проивоположном направлении. Кто-то шел на коленях, кто-то на корточках или наклонившись. Таким образом, через несколько часов повстанцы дошли до коллектора под Краковским Предместьем возле пересечения с Трембацкой. Над ними проезжали танки. Люди были нечеловечески измучены, нервы были напряжены после неудавшейся операции.
         К майору "Витольду" отправили связного. Ответа ожидали в канале под Краковским Предместьем. Вся группа получила приказ идти в Средместье. Из канала повстанцы вышли на улице Варецкой угол Нового Свята, грязные и измученные после почти 20-часового пребывания в чистилище каналов. Из разрушенного, сожженного, покрытого пылью Старого Мяста они вышли на улицы с целыми домами, где в окнах были стекла и занавески, вокруг зелень и цветы, чисто одетые люди.
         Капитан "Мотылек" успел навестить сестру, которая жила на углу Нового Свята и Фоксаль. Она перевязала его рану (до сих пор у него в плече остался осколок). После двухдневного отдыха в районе Хмельной и Траугутта и присоединения остальной части отряда, они получили приказ идти на Чернякув. Идти пришлось через баррикаду в Иерусалимских Аллеях, площадь Трех Крестов, а затем вдоль улицы Княжеской. Солдаты заняли квартиры на улице Окронг, командир майор "Витольд" со штабом расположились в здании по Окронг 2.
         1 сентября в 20.00 среди догорающих пожаров повстанческие отряды Старувки начали спускаться в каналы, забирая с собой часть своих раненых. Окрестности площади Красиньских заняла группировка подполковника "Радослава", постепенно оставляя Фратишканьскую и восточную часть Длугой. Постоянно подходили опоздавшие группки. В 5.00 постанцы начали отступать. В это время немцы влили в канал горящий бензин. Дальнейшее отступление было невозможно. Начались налеты на окрестности площади Красиньских, наступала немецкая пехота. На Старувке осталось около 200 повстанцев, некоторые прошли боковыми низкими каналами, некоторые погибли, заблудившись в каналах. Большинство смешалось с гражданским населением. В подвалах оставались 2.500 тяжелораненых и часть санитарок, а также более 35.000 здоровых.
         2 сентября немцы окружили Старувку. Отделы СС и солдатня из восточных коллаборационистских частей занимались не только грабежами и насилиями, но и чудовищными убийствами – часть раненых сожгли в госпиталях, других расстреляли. Мирное население после убийства больных, стариков и нетрудоспособных перевезли в лагерь в Прушкове. После захвата Старого Мяста главные усилие немцы сконцентрировали на районах, расположенных над Вислой. Подтянув свежие силы, они старались оттеснить повстанческие отряды от берега реки. Ожидая начала советского наступления, немцы опасались оставить подступы к Висле в польских руках.
         3 сентября начались налеты, усилился огонь немецкой артиллерии, направленный на Средместье и Повислье. В южном Средместье повстанцы отражали немецкие атаки. На Мокотовской была реорганизована группировка "Радослав". После того, как были собраны остатки всех отрядов, группировка насчитывала 360 солдат в двух батальонах капитана "Ежи" (Р.Бялоус) "Борода" и майора "Витольда" (T. Рунге) "Чата 49". Из остатков 3 роты батальона "Зоська" была создана рота поручика "Морро" (A. Ромоцки) численностью около 90 солдат из батальона "Парасоль" и других отделов "Бороды" – рота поручика "Ереми" (Е. Зборовски).
         Батальон майора "Витольда" также состоял только из двух рот: 1 поручика "Щенсного" (M. Панасик) и 2 роты капитана "Мотылька" (З.Сцибор-Рыльского), который одновременно был заместителем майора "Витольда".
         Ночью со 3 на 4 сентября и следующей группировка перешла улицей Княжеской на южное Повислье. Командиром участка был назначен "Радослав" (Ян Мазуркевич), а капитан "Крыска" (Зигмунт Нетцер) стал его заместителем. Той же ночью 1 рота "Чаты" захватила часть строений больницы святого Лазаря на Княжеской, куда в это время ворвались немцы.
         4 сентября немецкие отделы ген. Райнефарта начали запланированное наступление на северное Повислье. С утра артиллерия обстреливала больницу снарядами крупного калибра. Осколки рвущихся снарядов срезали деревья на откосе. Наступление немцев шло со стороны Национального Музея и моста Понятовского. Группа поручика "Ендраса" (З. Енджеевского) удержала свои позиции. Следующие дни были еще более трагическими.
         Ген. Бор-Коморовски отправил депешу в Лондон. 6 сентября он сообщал:
         "Ситуация достигла кульминационного пункта. Гражданское население переживает кризис, который может оказать принципиальное влияние на сражающиеся отряды. Причины кризиса: усиливающиеся с каждым днем и совершенно безнаказанные обстрел и бомбардировка города; осознание того, что противник стремится к уничтожению территории по примеру Старувки и части Средместья; бессрочное продолжение боев; все более уменьшающиеся голодные пайки для погорельцев и быстрое расходование запасов продовольствия для остальных; большая смертность среди младенцев, агитация враждебных элементов; наконец, отсутствие воды и электричества во всех районах.
         Если к вышеперечисленному добавить, что боеприпасы на исходе, то мы получим полную картину, которая с каждым днем и часом все больше затрудняет ведение боевых действий.
         Трудно сказать, к чему может привести массовый исход населения из районов, подвергающихся обстрелу и скученность его в районах, из которых уже нет выхода.
         Согласно заверению премьера, прошу сообщить конкретный срок получения обещанной помощи или хотя бы сообщить, что этой помощи мы не получим. Это будет решающим фактором при принятии нами решения.
         Считаете ли вы, что боевые действия на Западе могут в ближайшие дни принести окончание войны?
         На быструю помощь Советов мы не рассчитываем".
         Ген. "Бор" старался лично убедиться, какая ситуация складывается в столице.
         "Между тем везде, где я бывал, я встречался с образцовым духом и не оставляющим желать лучшего моральным состоянием солдат. Возможно, я больше гордился ими теперь, в период поражений и неудач, чем в первые дни воодушевления и побед. Эта толпа рабочих, ремесленников, студентов, гимназистов и чиновников, которая преобразилась в сражающуюся в открытом бою армию, проявляла поразительную стойкость и жизнеспособность. Солдаты иногда не покидали постов несколько ночей подряд. Голодные, невыспавшиеся, в лохмотьях, с несколькими патронами в кармане, они защищались с непостижимой настойчивостью и самоотверженностью. (...) Только мысль, что на следующий день может начаться советское наступление, которое изменит положение на фронте под Варшавой, поддерживала их надежды".
         11 сентября положение сражающихся отрядов стало еще более трудным. Группы на Повислье и верхнем Чернякове защищали каждый дом. Штаб подполковника "Радослава" находился на улице Черняковской 18/20. Отряды бывшей группировки "Радослав" занимали позицию на юг от Аллеи 3 Мая. Батальон "Чата" майора "Витольда" на северном отрезке обеспечивал связь со Средместьем. 2 рота поручика "Щенсного" заняла дом на Княжеской 7 и на пепелище больницы святого Лазаря. 1 рота капитана "Мотылька" занимала Людную с позициями в районе Городского газового завода. Саперы поручика "Малого" были на Окронг, а рота поручика "Морро" занимала Княжескую 1, батальон "Борода" капитана "Ежи" занял позицию на западном отрезке.
         12 сентября около 9 утра над Прагой появились около 80 советских бомбардировщиков.
Бронислав Троньски, псевдоним "Ястреб", солдат АК из группировки "Лесник", описал в своих воспоминаниях "Этим путем прошла смерть" реакцию повстанцев на возобновление боев по правой стороне Вислы:
         "Со стороны Вислы поднимались густые клубы дыма. Где-то возле моста отозвались зенитные орудия. Бах, бах, бах... На небе расцвели белые облачка разрывающихся снарядов. Красное зарево пожаров поднималось над Прагой.
         В первый раз я словно бы ощутимо столкнулся с наступающей откуда-то из-за Вислы Советской Армией. "Все-таки мы не одни, - с радостью подумал я. Неужели наши ожидания наконец сбудутся? Неужели наконец закончатся наши мучения?" Мы боялись произнести это вслух. Уже столько раз действительность перечеркивала наши нескрываемые надежды".
         Бои в воздухе продолжались целый день. Огонь советской артиллерии перенесся на западный берег Вислы, на Цитадель, Форт Траугутта и Гданьский вокзал. Наступление Красной Армии вынуждало немцев отступать на север, в сторону Яблонны и Модлина. Немецкие войска отступали не через Варшаву, а вдоль восточной стороны Вислы на Модлин. Вечером советские отделы заняли Гоцлавек и вошли на южную окраину Праги.
         В тот день польские отряды понесли большие потери, особенно среди командования, а также медицинского персонала. На северном отрезке капитана "Мотылька" разгорелась борьба за обширные строения газового завода на Людной, на которые от моста Понятовского ударил батальон бригады "Дирлевангер" при поддержке отделов полка "Азербайджан".
         Это наступление поддерживали штурмовые орудия, стрелявшие с виадука моста Понятовского, а также станковые пулеметы, с высоких домов на Аллее 3 Мая. Защищавшиеся повстанцы организовали линию обороны вдоль улицы Людной. Прочное железобетонное здание Управления Социального страхования на Черняковской выдержало обстрел артиллерии. Двухстронний сильный удар немцев поглотил в тот день почти все, впрочем, достаточно скудные, резервы подполковника "Радослава". В полдень немцы атаковали двумя танками от Сейма вдоль аллеи На Откосе. Чернякув стал участком наиболее оживленных немецких боевых действий. В сумерках наступление повторилось, вечером в бой пошли отряды оберфюрера СС Дирлевангера. Обе стороны понесли серьезные потери. Связь Средместья с Повисльем была прервана.
         13 сентября черняковское Повислье стало объектом ожесточенных атак противника, как с воздуха, так и наземных, в связи с продолжавшейся на улицах Праги битвой. Варшавяне в первый раз поверили в скорое отступление немцев из города. Подтверждением этих настроений были характерные наступательные действия врага. В полдень немцы взорвали мост Понятовского, вечером железнодорожные мосты – окружной линии и возле Цитадели, до полуночи мост Кербедзя.
         С утра все три боевых участка Повислья оказались под ураганным огнем тяжелой артиллерии, штурмовых орудий и тяжелого оружия пехоты, также начались налеты авиации. Улица Черняковская и начало Сольца превратились в руины. Главное наступление шло с севера, начались сильные бои среди обширных строений Городского газового завода на Людной. Немцы оттеснили отряды капитана "Мотылька" на нечетную сторону Людной. Следующие отряды "Чаты" заняли угол Черняковской и Людной, в их руках было здание Управления Социального страхования, а также дом Всеобщей сберегательной кассы на Людной 9.
         После полудня подполковник "Радослав" приказал перейти в контратаку. "Мотылек" атаковал газовый завод. В этот момент начался налет на Управление Социального страхования, здание загорелось и частично рухнуло. Гибли раненые, больные и медицинский персонал. Благодаря обстрелу солдат "Мотылька" с Людной отряд поручика "Князя" мог отступить из горящего здания. Единственный подходящий момент для контрнаступления был сорван, поскольку надо было выносить раненых из горящего здания. Несмотря на тяжелые бои, повстанцам пришлось отступить с противоположного конца улицы Розбрат.
         14 сентября бои на Повислье напоминали августовские бои на Старувке. Наступление снова шло на и так уже частично уничтоженные отряды подполковника "Радослава". Немцы атаковали на Черняковской, Пшемысловой и в их окрестностях. Повстанцам не хватало гранат и боеприпасов. Районом боевых действий снова стало здание Управления Социального страхования. Немцы прятались за "живыми щитами" из мирных жителей, числом примерно 200 человек, которых забрали с территории газового завода. "Мотылек" со своими отрядами защищал Людную до пересечения с улицей Солец.
         В трудной ситуации подполковник "Радослав" принял решение переместить оставшиеся в его распоряжении повстанческие силы к Висле и сосредоточить их там с целью удержания плацдарма. Линия обороны сократилась до небольшого отрезка между улицами Окронг (капитан "Мотылек"), Черняковской и Загурной (майор "Бич"). Капитан "Ежи" защищал подступы к Вилановской со стороны Черняковской.
         Вечером отряды капитана "Мотлька" отразили наступление немцев, которые с небывалым до сих пор упорством атаковали улицу Людную при пересечении с Черняковской. После двух атак немцам удалось оттеснить повстанцев с сильно разрушенной улицы Людной. На совещании у подполковника "Радослава" рассматривалась возможность отослать раненых и невооруженных солдат каналами с Чернякова на Мокотув.
         Поздним вечером 14 сентября подхорунжий Станислав Коморницки - "Наленч" переправился через Вислу с двумя товарищами с Чернякова с целью разведки. На правом берегу Вислы он встретился с командиром 9 пехотного полка I Дивизии имени Тадеуша Костюшко.
         Ночью с 14 на 15 сентября с Праги на Чернякув, на юг от Моста Понятовского, переправились три лодки (из 15 человек переправиться смогли 5 солдат с раненым командиром, старшим стредком подхорунжим Янушем Ковальским). Это были разведчики из I Дивизии имени Тадеуша Костюшко, которые, сориентировавшись в ситуации, вернулись на пражский берег, забирая с собой майора Витольда Штампке ("Кмита"). Доклад Ковальского и письмо от "Радослава" укрепили командира 1 Армии ВП в его решении переправить свои силы на плацдарм.
         Для генерала Зигмунта Берлинга прийти на помощь сражающейся Варшаве было не только делом солдатской чести, но и личных амбиций. В случае удачной операции Берлинг вошел бы в столицу в качестве того, кто оказался прав, оставаясь в 1942 г. на территории СССР и выбирая иную, нежели большинство поляков, политическую концепцию.
         В тот день с утра войска ген. Рора вместе с подчиненной ему бригадой Дирлевангера в течение всего дня атаковали окруженные повстанческие отряды на Чернякове, Верхнем и Нижнем Мокотове при беспрерывной поддержке артиллерии и танков.
         Госпиталь на Окронг (в подвалах) был переполнен ранеными. Вновь повторялись картины окружения Старого Мяста: забитые ранеными коридоры, смрад гноя и эфира. Среди раненых было много полностью ослабевших и истощенных солдат из "Парасоля", "Мотылька" и других отрядов Старого Мяста.
         "Море огня. Казалось, что весь Черняков превратился в огромную печь".
         Ночью с 15 на 16 сентября на Сольце напротив улицы Вилановской высадились первые солдаты из I батальона 9 пехотного полка 3 дивизии I Армии ВП. До рассвета на Солец прибыло около 300 хорошо вооруженных солдат под командованием старшего лейтенанта Сергея Кононкова. На берегу прибывших ожидали майор "Бич" (Эдвард Яворович), заместитель подполковника "Радослава", капитан "Мотылек" (Збигнев Сцибор-Рыльски), а также поручик Збигнев Пашковски - "Стах" из АЛ. Почти все отряды добрались успешно. Однако на берегу они попали под огонь с пролета моста, старший лейтенант Кононков был ранен, но командовал дальше.
         С утра повстанческие отряды вместе с прибывшими на помощь солдатами 9 пехотного полка отражали сильное наступление противника. Огонь артиллерии и штурмовых орудий беспрерывно разрушал Солец и Вилановскую. Наступая со стороны улицы Гурносленской и Цецилии Снегоцкой, немцы ворвались в обороняемые повстанцами и солдатами здания по четной стороне Черняковской, заняли дом на Загурной 16, штурмовали в направлении улицы Идзьковского и захватили дом № 5/7. Повстанцы удержали фабрику ультрамарина на Солец и фабрику консервов.
         По нечетной стороне Загурной немцы ворвались в повстанческий госпиталь на Загурной 9, где лежало более 200 раненых. Часть расстреляли прямо в подвале, большинство забрали в гестапо на аллее Шуха.
         Оставшиеся отряды "Зоськи", "Чаты" и "Парасоля" вместе с 1 и 3 ротой 9 пехотного полка 3 дивизии I Армии защищали улицу Окронг. Немцы вытеснили их из здания Всеобщей Страховой кассы, но повстанцы смогли удержать баррикады на Окронг и Солец, закрывающие доступ с севера. Солдат поддерживала артиллерия из-за Вислы, которую направлял наблюдатель с радиостанцией. Запланированное командованием I Армии расширение черняковского плацдарма не удалось реализовать.
         Ночью с 16 на 17 сентября с Саской Кемпы на левый берег Вислы смог переправиться III батальон 9 полка под командованием капитана Станислава Олехновича. Батальон понес тяжелые потери во время форсирования Вислы. Много солдат погибло на пражском берегу еще до того, как они успели отплыть, многие утонули во время переправы, многие были убиты уже на Чернякове. Успешно переправились около 400 солдат. Вместе с батальоном переправился начальник штаба 9 полка майор Станислав Латышонок и взял на себя командование совокупностью переправившихся сил.
         Сразу же было проведено совместное совещание офицеров I Армии с офицерами-повстанцами – из "Крыски" подпоручик "Игор" (В.Матусевич), из "Чаты" капитан "Мотылек" (З.Сцибор-Рыльски). В том числе было решено, что рядом с каждым командиром отряда из-за Вислы будет офицер или подхорунжий АК.
         "Берлинговцы" часто были обычными крестьянами с востока, привыкшими воевать на фронте, на открытых пространствах. Напуганные развалинами и стрельбой, они не могли воевать в городе, не умели прятаться от обстрела. Они рвались в бой, были хорошо вооружены, но не были подготовлены к уличным боям и несли тяжелые потери.
         17, 18, 19 сентября остатки батальона "Чата 49" защищали не только занятые дома, но и отдельные этажи. Батальоном в это время командовал капитан "Мотылек". В боях на Чернякове погибло много повстанцев из "Чаты" (точные данные неизвестны, согласно отчету майора "Витольда" с начала восстания до пропажи на Чернякове дневника батальона, погибло 179 повстанцев, а 390 были ранены).
         В течение всего дня 17 сентября продолжались бои на плацдарме. Противник основные усилия сконцентрировал на отрезке Черняковской и на улице Окронг. Немцы пытались разрушить "голиафами" дом на Окронг 2, но не смогли его захватить. Такой же ожесточенный бой шел на Сольце, Вилановской у пересечения с улицей Черняковской. Несмотря на разрешения, которые производили танки и штурмовые орудия, несмотря на большие потери во всех отрядах, повстанцы с двумя батальонами майора Латышонка удержали все позиции, отразив немецкие атаки.
         Оборону поддерживали с восточного берега Вислы противотанковые батареи I Армии и дивизион бронепоездов из 47 советской армии.
         Вечером капитан Олехнович организовал наступление на дом на Идзьковского № 5/7, откуда повстанцам удалось отбросить немцев, что позволило немедленно эвакуировать раненых из госпиталя на Загурной 9 с использованием лодок, которыми привезли продовольствие на плацдарм.
         18 сентября с утра продолжался бой за дом по Идзьковского 5/7, который противник стремился отбить. Немецкая пехота прорвалась через развалины фабрики ультрамарина до штаба 9 пехотного полка на Солец 39, намереваясь пробиться до набережной и рассечь польский плацдарм на две части. Атакующих отбросила 3 минометная рота I Армии, которой командовала лейтенант Янина Блащак. Немцы не позволили вынести раненых из подожженного госпиталя в здании Солец 41. Там погибли более 60 человек, раненые и санитарки.
         Немецкая авиация бомбила улицы Вилановскую и Окронг. До вечера немцы вытеснили повстанцев из разрушенных домов на углу Черняковской вглубь улицы Вилановской. Вся Черняковская была потеряна повстанцами.
         В тот день роты I батальона 9 полка, а также повстанческие отряды капитана "Мотылька" понесли большие потери, среди погибших был командир батальона старший лейтенант Кононков и много его подчиненных. Среди солдат батальонов "Парасоль", "Чата" и "Зоська" также было много погибших.
         Смерть командира батальона вызвала смятение среди солдат. По просьбе майора Латышонка подполковник "Радослав" назначил капитана "Мотылька" командиром всех отрядов на Вилановской. Капитан З.Сцибор-Рыльски сразу начал организовывать оборону, назначая командиров оборонительных пунктов, их гарнизоны и средства обороны. Из I батальона осталась едва ли треть состава. В тот день немцы при поддержке 10-12 танков 11 раз атаковали плацдарм. Все атаки были отбиты. Подполковник "Радослав" попросил командование I Армии забрать на пражский берег раненых.
         Эвакуация затягивалась, лодок было слишком мало. Неожиданно снаряд из миномета попал в ожидающих переправы тихотемных Фредерика Золля, Зигмунта Милевича и "тетку Антосю", Михалину Вишеневску, связную, которая приносила приказы в том числе З.Сцибор-Рыльскому. Очередные лодки подплывали к остову полузатопленного корабля "Сказка", на который ранее выносили раненых, чтобы защитить их от обстрела. Во время переправы также было много жертв.
         19 сентября был пятидесятый день восстания. На Чернякове немцы по-прежнему упорно атаковали вдоль улиц Вилановской и Загурной. Тяжелые бои велись за руины фабрики ультрамарина и консервов, за склады "Сполем", Черняковскую № 196, которые захватил противник. Танки и "голиафы" разрушали улицу Вилановскую, которую защищали отряды под командованием капитана "Мотылька".
         Немцы при поддержке авиации захватили несколько домов на Идзьковского, Загурной, Сольце, после чего перебили находившихся там мирных жителей и взятых в плен повстанцев. После многочасового боя противник ворвался также на территорию домов Идзьковского 5/7, откуда его удалось вытеснить успешным контрнаступлением. Солдаты АК, АЛ и I Армии еще удерживали часть набережной Вислы на отрезке от улицы Загурной до порта "Сирена" и несколько домов по улице Вилановской.
         В живых оставались еще 750 солдат из 9 полка вместе с легкоранеными и около 400 повстанцев, но не хватало продовольствия и боеприпасов. Особенно мучительным было отсутствие воды, которую ночью черпали из Вислы. Переутомление из-за непрестанных боев и большие потери среди командиров дезорганизовали отряды.
         В этой безнадежной ситуации подполковник "Радослав", используя радио майора Латышонка, обратился к советскому командованию с просьбой о помощи. Его заверили, что помощь вскоре придет. 19 сентября он второй раз связался с советским командованием и предостерег, что если не получит помощи до вечера, то будет вынужден прекратить сопротивление. Он снова получил заверение, уже более конкретное, что помощь будет не позднее 24.00. Бои продолжались. После 1.00 майор Латышонок сообщил "Радославу", что подкреплений не будет, но артиллерия поддержит защитников огнем.
         B ту же ночь, то есть с 19 на 20 сентября, подполковник "Радослав" счел, что дальнейшая оборона бессмысленна и приказал отходить каналами на Мокотув. Однако некоторые отряды были рассеяны, окружены немцами в отдельных домах и не получили приказа об отступлении. Другие не имели возможности отступить, например, отряд "Ежи" и группа майора Латышонка. Поэтому бой продолжался до конца, хотя защитникам нечего было есть, не хватало воды и перевязочных средств, а противник сконцентрировал огонь сначала на двух, а потом на одном здании на Вилановской 1.
         Артиллерийский огонь I Армии был одинаково опасен как для немцев, так и для поляков из-за близости их позиций. Солдаты поручика "Ежи" (Рышард Бялоус) и майора Станислава Латышонка были вынуждены по-прежнему сражаться не только с танками и вражеской пехотой, но и с распространяющимися пожарами, а также голодом. Здоровые и раненые солдаты, а также местные жители ничего не ели четыре дня. Немногим удалось переплыть через Вислу на Саскую Кемпу (горстка солдат с многократно и тяжелораненым капитаном "Крыской"). Командир "Бороды" - капитан "Ежи" привел в Средместье четырех солдат из шестидесяти.
         Последние выстрелы раздались на Верхнем Чернякове 23 сентября. В плен попали 82 солдата из 9 полка (среди них майор Латышонок) и 57 повстанцев. Немцы расстреляли на месте часть взятых в плен офицеров и младших офицеров, чтобы таким образом отомстить за их упорное сопротивление. Тогда погибло также около 120 раненых в санитарном пункте.
         Утром 20 сентября каналами с Повислья на Мокотув начали прибывать отряды подполковника "Радослава". Прошло около 200 повстанцев, в том числе половина раненых из отряда капитана "Крыски", майора "Витольда" и остатки батальона "Парасоль" (примерно 45 солдат вместе с ранеными).
         Идти каналами было очень трудно, повстанцам пришлось подтягиваться на веревке, чтобы преодолеть напор воды, канал был завален вещами ранее проходивших там беглецов, а среди эвакуирующихся было много раненых. Повстанцы шли ливневым коллектором от улицы Солец, под Мысьливецкой, Агриколой и Лазенками. Раненых поместили в больницу Сестер Эльжбетанок, остальные повстанцы были в большинстве неспособны сражаться дальше. Только часть этой группы принимала участие в боях за Круликарню.
         23 сентября усилился огонь артиллерии и тяжелых минометов (корпус фон дем Баха) на Мокотув (в том числе сильное и энергичное наступление на Круликарню). Защитники Мокотова сражались из последних сил, хотя боеприпасов было все меньше, не хватало также продовольствия.
         25 сентября с самого утра начались артобстрел и бомбежки, это свидетельствовало том, что немцы готовятся к решительному наступлению на Мокотув. В это время велись ожесточенные бои, например, на южном отрезке школа на улице Воронича семь раз переходила из рук в руки.
         Командир Мокотова подполковник "Кароль" – Юзеф Рокицки обратился к генералу Берлингу при посредничестве советских артиллерийских наблюдателей с просьбой об огневой поддержке. Несмотря на обещания, помощи он не получил.
         В тот день "Кароль" докладывал: "Ситуация очень серьезная. Нет помощи советской артиллерии". Потери среди солдат он оценивал на 70%. После полудня подполковник "Кароль" решил оставить Мокотув.
         При таком развитии событий 25 сентября "Радослав" приказал своим отрядам пройти каналами в Средместье.
Капитан "Мотылек" передал в своем отчете:
         "26 IX я эвакуировался через люк на улице Викторской вместе с подполковником "Радославом", майором "Витольдом" и другими солдатами. Люк на Пулавской был засыпан, и дальнейшая эвакуация шла через люк на Шустра, который защищал взвод поручика "Малого". У нас был хороший проводник, поэтому мы не заблудились и вышли на углу Вильчей и Уяздовских Аллей".
         В то же время мокотовские отряды после прохода первой группы эвакуированных столкнулись с сильным огнем противника. Немцы, сориентировавшись в предпринятом повстанцами маневре, обстреливали из пулеметов проходы над водосточными колодцами, бросали в каналы ручные гранаты. Среди идущих каналом началась паника. Одни поворачивали, наткнувшись на препятствие, другие в поисках иного выхода блуждали по боковым коридорам, из которых вышли на поверхность только через 36 часов. Были многочисленные случаи отравления газами, а также помешател  Остатки батальона "Чата 49" и всей группировки "Радослав" без больших потерь в каналах вышли в Средместье и разместились на квартирах в Уяздовских Аллеях, на Вильчей и Хожей.


Удостоверение АК батальон "Чата"

         Восстание угасало. Остатки батальона "Чата 49" не принимали участия в боях, но солдаты пережили очень драматический момент. 27 сентября в Уяздовских Аллеях осколок снаряда из гранатомета ударил в висок поручика "Малого" – Януша Столярского, солдата 27 Волынской ПД АК. Он прошел с повстанцами весь боевой путь "Чаты 49" в восстании: бои на Воле, Старувке, Чернякове и Мокотове (в том числе два дня боев за Круликарню), защищал своих товарищей при входе в каналы на улице Шустра, многократно был засыпан под развалинами, выжил, а случайная пуля оборвала его жизнь.
         30 сентября в 6.15 закончились бои на Жолибоже. Благодаря этому удалось спасти почти в последний момент тысячи человеческих жизней. Информацию от ген. "Бора" о капитуляции принес командующему обороной Жолибожа раненому подполковнику "Живителю" (Мечислав Недзельски), полковник Земски. Он описал положение повстанцев, которое было безвыходным. Только некоторое время спустя подполковник "Живитель" согласился на капитуляцию последних (за исключением Средместья) отрядов воюющей Столицы. 1.500 солдат и около 400 раненых с Жолибожа попали в плен.
         Начались переговоры относительно эвакуации гражданского населения. Согласно договору, заключенному между Польским Красным Крестом и немцами, население 1, 2 и 3 октября могло покинуть город.
         Командующий Армии Крайовой, ген. Тадеуш Бор-Коморовски, учитывая отсутствие помощи для повстанцев со стороны советского командования, принял решение о возобновлении переговоров с немцами. 2 октября 1944 г. дипломированный полковник Казимеж Иранек-Осмецки, псевдоним "Ярецки" и дипломированный подполковник Зигмунт Добровольски, псевдоним "Зындрам" (уполномоченные ген. "Бором"), а также представитель с немецкой стороны, командующий немецкими войсками на территории Варшавы обергруппенфюрер СС генерал-лейтенант полиции фон дем Бах в Ожарове обсудили текст договора о капитуляции.
         В своем окончательном виде текст не мог скрыть масштаба катастрофы, которая начиналась после капитуляции восстания. Договор гарантировал варшавянам порядочное обращение со стороны немцев. Немцы признали, что солдаты Армии Крайовой являются полноправными участниками боевых действий (тех, которые не носили мундиров, решено было считать комбатантами, если у них были бело-красные повязки на руке или знаки отличия с белым орлом, должны были также учитываться документы, выставленные на псевдоним), с ними будут обращаться – так же, как с пленными западных армий – как с военнопленными, которых защищает женевская конвенция 1929 г.
         Всех польских военнопленных должны были охранять и перевозить в лагеря для военнопленных солдаты Вермахта. Зато немцы были совершенно непреклонны в своем решении выселить из столицы всех жителей. Они согласились, что гражданское население не будет отвечать за имевшие место до начала восстания нарушения немецких распоряжений. Должны были быть приняты соответствующие меры для поддержания спокойствия и порядка. Наконец-то немцы стали относиться к повстанцам с уважением, к сожалению, решения не могли скрыть перспективы гибели самой столицы.
         В связи с окончанием боев в Варшаве ген. "Бор" выдал следующий приказ к солдатам варшавского гарнизона:
         "Солдаты Сражающейся Варшавы!
         Наша двухмесячная битва в Варшаве, бывшая непрерывной цепью героических усилий польского солдата, является трагическим, однако глубоким доказательством превышающего все нашего стремления к свободе. Мужество Варшавы удивило весь мир. (...) Нам не удалось добиться военной победы над врагом, потому что общее развитие событий не благоприятствовало нашей борьбе.
         Сегодня, когда техническое превосходство противника вынудило нас сосредоточиться в центральном, единственном оставшемся в наших руках районе города, когда развалины и пепелища переполнены войском и героическими мирными жителями (...), когда продовольствия не хватает даже для поддержания сил, мы оказались перед перспективой полного уничтожения врагом населения Варшавы и погребения в ее руинах сражающихся солдат и сотен тысяч жителей.
         Я решил прекратить борьбу.
         Всех солдат я благодарю за высокий, не сломленный самыми тяжелыми условиями боевой дух, чту память погибших, населению выражаю свое восхищение и благодарность.(...)"
         Варшава, 3 октября 1944 г.
         Командующий Армии Крайовой
         Коморовски-Бор, дивизионный генерал

         На следующий день после подписания договора о капитуляции началось двухстороннее перемирие. 3 октября все командиры завершали организационные дела. В развалинах прятали повстанческие документы и более ценные вещи, реорганизовывали отряды, проверяли аковские удостоверения, выплачивали повстанцам первое денежное довольствие - 2 тыс. злотых и 7 долларов, присваивали новые звания и награды. Збигнев Сцибор-Рыльски, псевдоним "Мотылек" закончил восстание 2 октября в звании майора.
         После объявления капитуляции подполковник "Радослав" решил, что в плен каждый может идти по собственному усмотрению, как гражданское лицо либо военнопленный. Солдаты часто притворялись тяжелоранеными и выходили из города вместе с мирными жителями. Часть "Чаты 49" под командованием капитана "Ролича" сложила оружие и пошла в плен. Уцелели также раненые повстанцы, которые каналами добрались со Старувки в Средместье. Их вывезли из полевого госпиталя №2 (Гостиница "Терминус" на Хмельной 28) в лагерь Цайтхайн IV B (Zeihein IV B) в Сакоснии.
         3 октября с утра началась запланированная разборка крайних баррикад, расположенных ближе всего к немецким позициям. Командир 28 Пехотной дивизии АК полковник Эдвард Пфейффер - "Радван" выбрал около 300 солдат батальона "Килиньски", которые должны были остаться в городе с целью поддержания порядка, согласно 7 пункту второй части соглашения о прекращении военных действий в Варшаве, который предусматривал, что в городе временно останутся с целью выполнения определенных обязанностей три вооруженные роты Армии Крайовой. Люди, лишенные последней надежды, начали выходить из города.
         3 октября и в последующие дни Варшаву покидали толпы мирных жителей. Вместе с ними из Средместья нелегально вышли 3.500 участников восстания, переодетых в гражданскую одежду, которые решили избежать немецкого плена. Таким образом из столицы также вышли многочисленные политические и общественные деятели.
         Эвакуация повстанцев, которая началась 4 октября, стала демонстацией мужества и боевого духа. Части Армии Крайовой построились по четыре или шесть человек и длинными колоннами маршировали к установленным ранее проходам через немецкие позиции. Солдаты шли гордо, с мрачными лицами, но с высоко поднятыми головами. У всех на рукавах были бело-красные повязки и знаки отличия с белым орлом. Их отводили под конвоем на Западный вокзал, откуда вывозили в Прушкув, в Durchgangslager-Dulag 121 (временный лагерь).
         Там З.Сцибор-Рыльски встретил своего товарища поручика "Ендраса", с которым прошел долгий путь – еще со времен Устяновой, боев в 27 Волынской ПД, затем в "Чате". Зигмунт Енджеевски был ранен и болен. Вместе с группой пленных он попал в транспорт, который должен был ехать в лагерь. К счастью, ему удалось бежать, конец войны он встретил в Кракове.
         Тем временем подполковник "Радослав" выбрал среди ближайших сотрудников группу солдат, которые должны были продолжать подпольную деятельность. "Мотылек" вместе с майором "Витольдом" обратились в Прушкове в качестве гражданских лиц в так называемую "единицу", откуда, учитывая их "раны", их отправили в больницу в Гродзиск Мазовецкий, до которого они не доехали. Через два дня они были в Миланувке. Подполковник Тадеуш Рунге "Витольд" и майор Збигнев Сцибор-Рыльски "Мотылек" (звание в порядке старшинства 2 октября 1944) по-прежнему действовали в конспирации. Они передавали в Лондон информацию о концентрации немецких войск, передвижениях противника.
         После освобождения Варшавы 17 января 1945 г. они перебрались в Лович. Эту территорию хорошо знал "Витольд" со времен приема сбросов. Они наблюдали за ситуацией на территории Польши и поддерживали контакт с "Радославом" Яном Мазуркевичем, который руководил разведывательной сетью в окрестностях Ченстоховы и Кракова.
         Конец войны застал майора "Мотылька" в Ловиче. 7 мая 1945 г. он доложил "Радославу", что в связи с окончанием военных действий завершает подпольную деятельность и отправляется в Познань.



Послевоенная жизнь

         Варшавское Восстание завершилось, однако в западных и южных районах Польши солдаты Армии Крайовой старались продолжать операцию "Буря", хотя было очевидно, что она не принесет желаемых политических результатов. Огромным и очевидным был вклад АК в освобождение Кракова. Солдаты польского подполья также в последний момент спасли Ясногорский монастырь в Ченстохове, который немцы планировали уничтожить.
         Отношение русских к Армии Крайовой не изменилось. Деятельность НКВД поддерживало законодательство "люблинской" Польши. 24 августа Польский Комитет Национального Освобождения (ПКНО) издал декрет, который распускал все подпольные организации на освобожденных территориях. Спустя неделю были созданы уголовные суды для военных преступников и одновременно военные суды – также для гражданских лиц, "угрожающих безопасности государства". 30 октября был опубликован суровый декрет об охране государства.
         Однако очень часто "врагов" расстреливали без суда. Высшая мера наказания полагалась даже за то, за что предыдущие оккупанты карали снисходительней, например, за наличие радиоприемника. Все чаще НКВД сравнивали с гестапо, хотя первая организация, пользуясь поддержкой местной "власти", действовала гораздо успешнее. Всего с июля по декабрь 19444 года было репрессировано предположительно несколько десятков тысяч человек.
         Двигавшийся вслед за советскими войсками НКВД с помощью отечественных служб безопасности, созданных ПКНО декретом от 7 октября 1944, массово арестовывал солдат АК, которых затем вывозили вглубь СССР.
         Это вынудило командование АК и польское правительство в Лондоне принять трудное решение и официально расформировать Армию Крайову. Последний приказ издал 19 января 1945 года ген. Леопольд Окулицки, псевдоним "Медвежонок", руководствуясь, прежде всего, заботой о рядовых солдатах организации, которые в актуальной ситуации оказались под угрозой ареста.
         Однако неясные международные перспективы не позволяли полностью отказаться от подпольной военной деятельности. Подпольная военная организация, основанная уже весной 1944 Главным Командованием АК, приняла кодовое название "Nie" (от слова Независимость). Ее целью было продолжение борьбы в то время, когда на польскую землю войдет Красная Армия. Многие офицеры из "Nie" участвовали в Варшавском Восстании, потом попали в плен к немцам. После капитуляции восстания было решено восстановить организационную структуру. Этим занимался ген. Эмиль Фильдорф, псевдоним "Нил".
         Было решено сохранить структуру Армии Крайовой, состоящую из части офицерского состава с ген. Леопольдом Окулицким во главе, ген. Эмилем Фильдорфом и полковником Яном Жепецким. Фильдорф в феврале 1945 был арестован НКВД под вымышленной фамилией и вывезен в Россию. В марте арестовали "Медвежонка" – Окулицкого, и два месяца спустя, в мае 1945 г. "Nie" прекратила свою деятельность.
         28 марта 1945 г. в Прушкове были обманом арестованы НКВД руководители лондонского подполья. Среди них были: вышеупомянутый Л.Окулицки, Я.С.Янковски, А.Бень, С.Ясюкович, К.Багиньски, Ю. Хациньски, Э.Чарновски, С.Межва, К.Пужак, З.Стыпулковски, Ф.Урбаньски, А.Звежиньски, К.Кобыляньски, С.Михаловски, Ю. Стемлер-Домбски, А Пайдак. Их перевезли в Москву и содержали на Лубянке.
         Группа ген. Окулицкого и прежде всего сам ген. Окулицки, были обвинены в подготовке и совершении на тылах Красной Армии актов диверсии, жертвами которых пали более ста солдат и офицеров Красной Армии, а также в содержании на тылах советских войск нелегальных радиопередатчиков, что было законодательно запрещено.
         Открытый процесс, так называемый процесс шестнадцати, состоялся в Москве с 18 по 21 июня 1945 г. Арестованные были незаконно обвинены и осуждены. Кобыляньского, Михаловского и Стемлер-Домбского оправдали, процесс Пайдака проходил отдельно. Поляки чувствовали себя потерянными в послевоенной действительности.
         В Познани Збигнев Сцибор-Рыльски начал новую жизнь под вымышленной фамилией. Учитывая актуальные события в Польше, зная о репрессиях, с которыми столкнулись члены Польского Подпольного Государства и солдаты Армии Крайовой, он не раскрыл своей личности, а также факта участия в Варшавском Восстании, благодаря чему не был репрессирован. В общественной и политической деятельности он также не принимал участия.
         З.Сцибор-Рыльски нашел работу в Конторе Ремонтируемых Автомобилей "Мотосбыт". В то время в Польше еще не производили автомобилей. Организация Объединенных Наций по Вопросам Помощи и Восстановления (UNRRA) присылала старые машины. Сцибор-Рыльски принимал старые автомобили, которые затем ремонтировали в цехах "Мотосбыта" и продавали потребителям. Сцибор-Рыльски руководил конторой продажи на своем предприятии. Поскольку он не состоял в Польской Объединенной Рабочей Партии, ему пришлось освободить руководящую должность для более "идейного" партийного товарища.
         Сцибор-Рыльски какое-то время работал водителем в Познаньском Транспортном Предприятии. В 1956 году он стал техническим инспектором в Объединенных Хозяйственных Предприятиях INCO. В его обязанности входило проведение инструктажа по прокладыванию термической и водной изоляции (в то время технологическая новинка в строительстве) для работников строительных фирм по всей стране. В Проектном бюро INCO он работал до выхода на пенсию, то есть до 1977 г.
         В 1963 г. он переехал в Варшаву и поселился с семьей в Радости. Сцибор-Рыльски продолжал работать, ездил в командировки по всей Польше, чаще всего в Жешовское воеводство.
         В Гданьске в 1946 г. он познакомился с Зофией Коханьской. Сестра Збигнева Дануся попросила его передать письмо ее знакомой – Зофии Коханьской, с которой она познакомилась во время войны. Данута Рыльска была женой капитана Богдана Пёнтковского, псевдоним "Джуль", тихотемного, солдата "Веера" ("Wachlarz" – диверсионная группа, подчинявшаяся непосредственно Главному Командованию АК, выполняла в широком диапазоне диверсионные акции на тылах восточного фронта). "Джуль" погиб в марте 1943 г. в Минске.



Капитан Богдан Пёнтковски - "Мак", "Джуль", тихотемный; муж сестры Збигнева Сцибор-Рыльского – Дануты

         Зофия Рапп-Коханьска, псевдоним Мари Шпрингер, была асом разведки Армии Крайовой. Работу курьера она выполняла с сентября 1942 г., когда в первый раз поехала в Познань, на территорию, присоединенную к Рейху, а потом в Берлин. Там она установила контакты и привезла ценные разведывательные материалы. В Берлине Зофия Коханьска получила важную информацию о немецком линкоре "Тирпитц", скрывавшемся в норвежских фиордах за тройным заграждением подводных защитных сетей, узнала количество членов экипажа, самолетов, калибр орудий. Зофия Коханьска уговорила сотрудничать с польской разведкой подругу со школьных времен Вильгельмину Гюнтер.


Зофия Рапп-Коханьска, псевдоним Мари Шпрингер

         С сентября 1942 до мая 1943 Зофия Коханьска ежемесячно ездила в качестве курьера. Она работала на самых трудных направлениях: Берлин, Гамбург, Гейдельберг, Ганновер, Людвигсхафен, Саарбрюккен. Зофия была отважна и прекрасно владела собой. Благодаря полякам, вывезенным в Германию и работающим на фабрике "Hannover Stecken", которая производила аккумуляторы для подводных лодок, она привезла данные, касающиеся их производства, а также планы города. Благодаря этим сведениям, самолеты союзников совершили налет на Ганновер.
         В марте 1943 Зофия вышла замуж за Яна Коханьского (псевдонимы "Мацек", "Алойзы", тихотемного, который после приземления в Польше получил назначение Наступательную разведку). Вместе с мужем она выехала во Львов, поскольку его пеербросили в разведывательную сеть района. 1 ноября супруги были арестованы. В то время Зося была на восьмом месяце беременности. Гестапо было в курсе ее разведывательной деятельности. Товарищи начали разрабатывать план ее освобождения. В госпиталь ей передавали продукты питания, средства гигиены.
         Упомянутая выше "тетка Антося" отправила во Львов судью Семадени, который должен был помочь в освобождении Мари Шпрингер. Молодая женщина сбежала из больницы за две недели до родов. С судьей Семадени она вернулась в Варшаву, где 4 января 1944 г. родился ее сын Мацек. "Тетка Антося" еще успела передать Яну Коханьскому, которого держали на Павиаке, информацию о рождении сына. Ян погиб 16 февраля 1944 г. "Тетка Антося" (Михалина Вишеневска) и "Агатон" (Станислав Янковски, друг Яна и "Джуля" из тихотемной группы "Воротничков") были крестными родителями Мацека.
         Зофия Коханьска была вынуждена часто переезжать, поскольку немцы продолжали ее искать. Ее по-прежнему опекала "тетка Антося", которая находила для Зофии новые квартиры. Одним из новых мест для молодой мамы с сыном была квартира Дануси Рыльской-Пёнтковской, вдовы "Джуля".
         4 октября Зофия вышла из Варшавы и попала в Прушкув. У Мацька была высокая температура, 40°, он был болен корью. Врач дал Зофии направление в госпиталь, но как только Зофия оказалась за воротами лагеря, она взяла сына в охапку и сбежала. Зофия предпочла не показываться в госпитале, который постоянно посещали немцы, поскольку у гестапо была хорошая память.
         Данута Пёнтковска и Зофия Коханьска подружились и после войны по-прежнему поддерживали контакт. Благодаря этому Зигмунт Сцибор-Рыльски познакомился с Зофией, когда передавал ей письмо от сестры в Гданьске. В 1948 г. они поженились и вместе поселились в Познани на улице Вроцлавской. Общих детей у них не было. В 1963 г. супруги Рыльские преехали с Мацеком в Варшаву, где в Радости купили дом на улице Короля Казимежа. Зофия Рыльска руководила ремесленной мастерской в Варшавском кооперативе "Reflex". Мацей закончил в 1968 г. Академию Искусств и построил дом в Медзешине, где вся семья жила вместе. Пани Зофия Рыльска умерла в 1999 г.
         Збигнев Сцибор-Рыльски был награжден: Серебряным Крестом Виртути Милитари (дважды), Крестом Отважных (дважды), Партизанским Крестом, Варшавским Повстанческим Крестом, а также Командорским Крестом со Звездой Ордена Возрождения Польши Полония Реститута (Polonia Restituta).


Удостоверение награждения Крестом Отважных во второй раз

         1 декабря 2004 г. Збигнев Сцибор-Рыльски был назначен членом Капитула Военного Ордена Виртути Милитари.
В послевоенный период Збигневу Сцибор-Рыльскому было присвоено звание полковника в отставке, а 7 мая 2005 г. Президент Республики Польша присвоил ему звание бригадного генерала.


бригадный генерал Збигнев Сцибор-Рыльски, псевдоним "Мотылек"


Ветеранская деятельность

         Выйдя на пенсию, Збигнев Сцибор-Рыльски начал устанавливать контакты с бывшими товарищами времен войны. Неформальные встречи организовал полковник Станислав Ксёнжкевич из Союза Бойцов за Вольность и Демократию (ZboWiD), ветеранской организации, действовавшей в ПНР. Вскоре оживились контакты "Мотылька" с товарищами по оружию из 27 Волынской Пехотной дивизии АК и батальона "Чата 49". Эти дружеские встречи после перемен в стране в 1989 г. превратились в общественную деятельность в пользу ветеранского движения.
         Когда Сейм Республики Польша утвердил 7 апреля 1989 г. закон об объединениях, Збигнев Сцибор-Рыльски активизировал общество ветеранов и, опираясь на Закон об Объединенниях, начал с товарищами из Группы Варшавского Движения Сопротивления ZBoWiD работу над созданием Общества Солдат Варшавского Восстания.
         В это время на переломе августа и сентября 1989 г. возникла инициативная группа Союза Варшавских Повстанцев (первый председатель Витольд Станкевич, затем Рышард Вагнер). Создание двух организаций, группирующих солдат Варшавского Восстания, встретилось с протестом многих повстанческих кругов. Начались переговоры с активом обеих организаций, и после многочисленных встреч дошло до объединения двух организаций. Это случилось 14 мая 1990 г. при полном одобрении собравшихся солдат Варшавского Восстания.
         Принятая резолюция предусматривала избрание временных властей для организации Союза, его развития и реализации намеченных задач. Организация сохранила название Союз Варшавских Повстанцев (СВП). На собрании председателем был выбран Збигнев Сцибор-Рыльски, заместителями стали Тадеуш Стаховяк и Рышард Вагнер. Збигнев Сцибор-Рыльски выполняет обязанности председателя Союза с 1990 по настоящее время, с трехлетним перерывом, во время которого председателем был Казимеж Лески, псевдоним "Брадль".
         СВП был зарегистрирован в суде в 1993 г., а в 2004 получил статус Общественно Полезной Организации. Резиденция Союза находится на улице Длугой 22, там также много лет члены СВП организуют выставку "Варшавское Восстание 1944" (меняется тематика выставки, например, "Сражающиеся районы Варшавы"). До открытия Музея Варшавского Восстания это было единственное место в столице, показывавшее солдат Армии Крайовой, их повстанческие боевые действия, картину разрушения Варшавы во время II Мировой войны.
         Союз объединяет бывших солдат Варшавского Восстания из разных группировок и насчитывает около 4.100 членов. В него входят 10 местных обществ и 35 общественных организаций. Союз принадлежит к Соглашению Организаций Солдат Армии Крайовой. Целью организации является поддержание дружеских уз между повстанцами, организация помощи, а также материальной и медицинской опеки для повстанцев и их семей, а прежде всего исследование, популяризация и упрочение знаний об истории Варшавского Восстания.
         Союз также представляет интересы членов относительно властей и общества, предпринимает действия, направленные на признание солдатам Варшавского Восстания прав ветеранов. Центральное правление занимается проверкой и подтверждением воинских званий, награждений, а также присвоением званий и наград.
         СВП выступает с различными инициативами, организует издательскую и популяризаторскую деятельность в сфере поддержки широко понятой истории Варшавского Восстания и его солдат. СВП с августа 1990 г. издает "Варшавского Повстанца", Информационный Бюллетень Союза Варшавских Повстанцев (ежеквартальный журнал), который является своеобразным отражением деятельности Союза. Главным редактором является Иоланта Кольчиньска, псевдоним "Клара" (одна из инициаторов создание Общества Памяти Варшавского Восстания 1944, первый его председатель, в настоящее время почетный председатель ОПВВ).
         Члены СВП собирают архивные материалы, касающиеся Варшавского Восстания и его солдат, принимают участие в конфенциях историков, встречах со свидетелями истории Общества Памяти Варшавского Восстания 1944, с молодежью и школьниками. Вместе с учителями они организуют разные проекты, например, устраивают для школьников экскурсии по местам расположения баррикад на Старом Мясте, показывают люки каналов, посещают повстанческие могилы на Повонзках. Члены Союза сотрудничают с харцерами, принимают делегации обществ, занимающихся схожей деятельностью, из других государств.
         Збигнев Сцибор-Рыльски принадлежал к инициативной группе создания Музея Варшавского Восстания, был в составе Почетного Совета Строительства Музея. З.Сцибор-Рыльски, псевдоним "Мотылек", также состоит в Союзе солдат ген. Клееберга Отдельной Оперативной Группы "Полесье" и в Союзе 27 Волынской дивизии АК.


Збигнев Сцибор-Рыльски, псевдоним "Мотылек" – деятель ветернаского движения

         Генерал "Мотылек" принимает участие в государственных торжествах, юбилеях Варшавского Восстания, охотно встречается с историками, молодежью, часто дает интервью журналистам, студентам Варшавского Университета, Исторического Института, а ежедневно занимается текущей деятельностью Союза.



биографию обработала Мария Поправа
на основе своей дипломной работы

редакция: Мацей Янашек-Сейдлиц

перевод: Катерина Харитонова

<





Copyright © 2015 SPPW1944. All rights reserved.