Мы не можем ещё поверить в это, но однако это правда, КАПИТУЛЯЦИЯ.
         До последнего момента мы отражали постоянные атаки неприятеля на наши позиции защиты при улице Паньской 10. Немцы проводили ежедневные атаки несмотря на перемирие, которое продолжалось уже несколько дней в период - 8-21 часов. Мы были истощённые отстутсвием смен и регулярных, хотя скромных подкреплений. Даже в конечном отрывке враг не давал нам покоя на этом участке, ибо трасса улицы Товаровой являлась частью дороги доезда в жилой квартал Срюдместье и тоже осложняла и как раз наоборот делала невозможным сообщение между кварталами Варшавы к примеру Воля, Охота, Жолибож, Мокотув и тем дальше.
         5-го октября в 7.30 мы покидаем пост, который мы защищали в течение 63 дней. Мы не можем поверить, что мы должны покинуть так эффективно защитительные посты и что украинцы без даже одного выстрела занимают территорию, которую мы так защищали. Приказ надо выполнить. Мы выходим сомкнутым строем на место группировки 2-ого Батальона Группировки «Хробры II» входящего в состав 15 полка пехоты АК – при улице Желязной 36. Все отряды в строе, с оружием установились четвёрками, во главе начальство. Перед выходом в плен состоялось Богослужение, в котором участвовало войско и многочисленно собравшаиеся гражданское население.
         Перед Святой Мессой я попрощался с Родителями, с которыми я жил при улице Луцкой 14, гнездимшимися теперь в подвалах этого дома ( с 1940 года в нашей квартире на 5-ом этаже была конспиративная комната). Одновременно я пополнил свой багаж в предметы ежедневного обихода. Родители были отчаянные моим решением, но я не мог в такой момент разлучитья с товарищами по оружию, связанными кровью на смерть и на жизнь. Это была настоящая солидарность.
         С рустью мы прощаенмся с так дорогими нам стенами, с нашими редутами обороны. Мы прощаемся с евреями, которые были в нашем взводе и которые решили остаться в городе и собрали в том намерении большие резервы питания. Несколькие другие повстанцы евреи решили идти с нами в плен. Со сменёнными фамилиями они пережили лагерь пленных, никто их не изменил, все вернулись после войны.
         Полк устраивается на месте группировки отрядов впервые. Выступление следует в предобеденное время в часов 10. Трасса бежит вдоль улиц: Желязна, Хлодна, площадь Керцелего, Пржиокопова к городу Ожарув Мазовецки.
         Из нашей пятёрки начинавшей борьбу 1-ого августа осталось только двух. «Рондэль» Мечислав Хонорович вышел раньше с гражданским населением. Он ухаживал за маленьким сынком сестры, которая погибла на Павяке. То же самое сделал «Сыльвек» Сыльвестер Ягодзиньски выходя с родителями. Решка стал тяжело ранен в живот и был эвакуирован вместе с госпиталем.
         Мы остались только с «Монетой». С повешенными головами мы двигаемся в немецкий плен прощаемые остающемся гражданским населением. По обеим сторонам улицы Желязной вдоль до ул. Гржибовской прощаются с нами родители, они вышли из подвалов порощаться с самыми близкими.
         У конца улицы Луцкой я ещё раз увидел своих Родителей, помахал рукой в их направлении но они не заметили меня. От улицы Гржибовской по обеим сторонам Желязной и Хлодной стоят немецкие солдаты с оружием готовым к выстрелу. Улица убрана с мусора но везде видны скирды щебня и сожёённые дома.
         Мы поворачиваем в улицу Хлодную, проходим мимо несколькоэтажного здания гэстапо, Приходят воспоминания...стоит ещё бункер у ворот от улицы Желязной 75, видны глазные впадины пустых испорченных окон. Здесь, в июле 1943 года я стал арестован и заключён на втором этаже вместе с Рышардом Ковальским, который позже погиб в концлагере. Здесь в первые дни Восстания я видел эсэсманов взятых в плен и работающих при укреплению баррикад и очистке тротуаров. Здесь на Хмельной при Желязной стал смертельно ранен мой будущий, ещё тогда неизвестный тесть. Моя будущая жена Ирена с первого дня Восстания принимала активное участие в борьбах, она была связной в группировке «Хробры 2» . 7-ого августа 1944 года исполняя служебные обязанности она попала в руки украинцев и SS на улице Хлодной. Из дома, в котором она жила прогнали жителей и установили сильных и здоровых перед танком. У кого не хватало сил идти был расстрелян на месте. В группе заложников нашлась Ирена с отцом. Это был живой заслон танка атакующего баррикаду. Повстанцы танк сделали неподвижным. В это время стал однако смертельно ранен отец Ирены. Дочь видя падающего отца схватила его и с помощью людей пронесла в ворота, где через мгновение скончался. Потом она стала ожесточённо вогнана с другими в костёл святого Войцеха, который должен был быть взорван в воздух вместе с людьми.
         После 63 дней борьбы колонна в походном строе шагает от улицы Хлодной среди расставленного эскорта немецких солдат, которые смотрят на нас с ненавистью. Мы видим сквозь глазные впадины домов тлеющиеся костры во дворах, в которых дожигаются человеческие останки. Тут украинцы убили гражданское население и теперь хотя убить зловоние гниющих тел они сложили их на кучу, полили бензином и подожгли. То же самое мы видим идя дальше по улице Вольской.
         Мы поворачиваем в сторону площади Керцелего, на середине которого стоят уставленные столы и корзины на короткое оружие. Оружие мы бросаем на кучу, винтовки без замков, поломанные штыки. Исправного оружия почти никто не отдал. Как же по другому выглядела эта площадь на второй день Восстания. Я ещё вижу завоеванный танк восстанческий и на нём улыбающихся паришек от отряда «Парасоль» .
         Теперь окружает нас эскорта немецких солдатов, которая вне границ столичного города Варшавы не допускает к нам гражданского населения, которое видя долгую колонну шагающих Повстанцев Варшавы желает подать овощи, фрукты, воду. Но Восстанцы это закалённые парни и девчата – начинают петь партизанские и повстанческие песни, чем заскакивают врасплох эскорт. Не помогают крики и ударения прикладами в восстанцев идущих поближе.
         Во время складывания оружия на площади Керцелего я заметил, что почти все винтовки так же как и пистолеты были повреждены, это был тихий сговор солдат и офицеров, все они выдержали данное слово. Это оружие не понадобилось к использованию. После сдачи оружия, будучи на высоте улицы Вольской перекрёсток Окоповой я замети своего любимого старшего брата, который шёл сложить оружие. Он был тяжело ранен в правую руку в квартале Повисьле, где он боролся за захват элетростанцию.
         Казимеж Лагодзки «Салямандра» до Восстания жил на улице Броварной вместе с женой и ребёнком. Во второй половине сентября 1944 года после выхода из госпиталя с рукой на темляке, пробирается в квартал Срюдместье, чтобы продолжать борьбу с захватчиком. Мимо того, что у него незалеченная рука, имея собственное оружие он является в командование группировки «Хробры 2» на улицу Медзяную 18, где его приняли и он работает в начальстве у Леха Желязного. Расквартирование он получил на улице Сенной 88 на первом этаже у семьи Собеха, там же я встретился с братом. После сдачи оружия он бежит вне границ Варшавы из колонны идущей в плен и находит жену и сына. Они стали жить у хозяина в г. Скерневице. Недолго он радовался семье. Нашёлся кто-то услужный к захватчику и донёс в гестапо, что скрывается Восстанец Варшавский. Он стал расстрелян и похоронен в неизвестном месте. Последний раз мы видели друг друга после сдачи оружия. Мы менялись тогда последним приветом. Не было возможным поговорить - гомон был слишком велик.
         Проходим мимо улицы Млынарской. Здесь лежат испорченные трамваи, которые были употреблены к стройке баррикады. По обеим сторонам улицы Вольской стоят сожжённые стены зданий , пугая сожжёнными глазными впадинами окон. В воздухе учвствуется запах сожжённых тел. Здесь в квартале Воля видно множество уничтожений, как же других чем в Срюдместье. Не видны следы разрушений кровами и самолётами, видно зато варварство немецкого захватчика и его вспомогательных отрядов Каминского в издевательстве над городом и его жителями.
         Мы измучены и придавлены. Медленно мы выходим из города, мы в длинной колонне пленных, не видно ни начало ни конец. Через некоторое время мы задерживаемся на короткий или принудительный отдых – это раненые, которые не хотели выйти из больницы не выдерживают осложнений похода. Впервые от двух месяцев мы видим поля и луга, проходим около первых построек. В нашу сторону бегут деревенские женщины с глазами полными слёз, они несут питание, свежее молоко и холодную воду. Все эти сокровища они раздают нам в походе. Мы покоряем голод, не все сегодня кушали завтрак. Солдаты Вермахта не разрешают передавать но никто не обращает на это внимания, отовсюду слышны крики. Некоторые останавливаются на мгновение – колонна не может ждать и тем способом они остаются среди деревенского населения.
         Издалека, с левой стороны видны стены кабельного завода – это город Ожарув, цель нашего сегодняшнего похода. Нас вгоняют в опустевшие, грязые фабричные залы. Как кто стоял, он падает измученный на грязный, холодный бетон. Тут мы проведём ночь.
         16-километровый поход в лагерь образованный на заводе кабелей «Кабель» в г. Ожарув Мазовекий нам очень надоел. В течение 65 дней мы не имели возможности преодоления так длинных расстояний. Ночлег на соломе в кабелях на бетонном полу мы восприняли не менее чем сам поход., однако кости нам немножко выпрямились. Так длинного отдыха мы не имели свыше двух месяцев. Сон без кушания, обеда нам не дали, даже никакого пайка, был короткий. 6-ого октября мы просыпаемся голодные, грязные, красные от сурика, который везде рассыпан. Мы выходим наружу в поиске питания, которого отстутствие мы чувствуем давным давно. Так начинается наша эпопея пленных.

Генрик Станислав Лагодзки
перевод с польского языка: Станислав Сьмигельски

Генрик Станислав Лагодзки род. 15.07.1927 в Варшаве солдат Армии Крайовой пс. "Храбя", "Ожел" группировка "Хробры II", 1 батальон, 2 рота, 1 взвод Шталаг IV b, номер плен. 305785