Ян Романьчик,
род. 01.05.1924 г. в Волоине
сержант подхорунжий Армии Крайовой
псевдоним "Лукаш Лата"
Главного Командования АК
взвод "Торпеды" батальон "Метла"
Группировка "Радослав"
Свидетельства очевидцев Восстания
Ян Романьчик "Лата" – парень из "Метлы"
Оккупация
|
|
Начало трагедии
В 1939 году я был учеником второго класса Государственной Гимназии им. Томаша Зана в Прушкове. Традицией гимназии было украшение каждого класса в каком-то определенном стиле. Наш класс 1б в сентябре 1937 года единогласно выбрал военный стиль. Мы решили, что верхняя часть стенных панелей в классе будет украшать сделанная из бумаги лента ордена Виртути Милитари, а на стенах будут висеть картины или же репродукции, имеющие отношение к польскому оружию. Наверняка причиной такого выбора была мировая ситуация. В марте 1938 года гитлеровская Германия аннексировала Австрию. 30 сентября 1938 года в Мюнхене был заключен договор между Германией, Италией, Великобританией и Францией, без участия Чехословакии, который позволил немцам занять часть Чехословакии.
На основе договора немцы присоединили к Германскому Рейху Судеты, одновременно создав Протекторат Богемии и Моравии. Польша получила Тешинскую Селизию, которая в силу местного соглашения от 5 ноября 1918 г. была присоединена к Польше. Чехи в январе 1919 г. заняли ее с оружием в руках. Позже должен был состояться плебисцит, но поскольку в 1920 г. Польша воевала с большевизмом, дело заглохло, и территория осталась в Чехии. Немцы в силу Мюнхенского Договора создали также пронемецкое государство Словакия под руководством ксендза Йозефа Тисо.
В 1939 году, проводя политику "Drang nach Osten", немцы выдвинули требования относительно нашей страны, требуя экстерриториального коридора через территорию Польши, соединяющего Восточную Пруссию с Германией, а также признания Вольного Города Гданьска немецким. В марте 1939 года министр иностранных дел Польши Юзеф Бек от имени польского народа решительно отклонил требования Германии. Нас собрали в школьном холле, где мы выслушали выступление министра Юзефа Бека. Международная ситуация становилась все более напряженной. Немцы стремились к войне.
В августе 1939 года договор о будущем разделе Польши подписали Молотов (СССР) и Риббентроп (Германия). В это же время Польша подписала договоры о взаимопощи с Францией и Великобританией. Страна начала готовиться к войне, навязываемой Германией. Западные государства советовали Польше ограничить приготовления, чтобы не провоцировать немцев. Из местного гражданского населения организовывались части ПВО (Противовоздушная Оборона). Было приказано копать противовоздушные окопы. Люди делали запасы продовольствия, на окнах появилась светомаскировка.
В пятницу 1 сентября 1939 года немецкие войска перешли границу Польши – началась вторая мировая война. Мы все были воспитаны в духе патриотизма и понимали, какие большие жертвы принес народ в 1914-1920 годах, освобождаясь от многолетней неволи. Поэтому речь министра Бека мы приняли с пониманием. С огромным энтузиазмом было принято объявление 3 сентября Францией и Великобританией войны Германии. Мы понимали, какая тяжелая судьба ждет наше Отечество.
Германия двинулась на Польшу всей своей военной машиной. Гарантии, которые дали нам Франция и Великобритания, ограничились только объявлением войны. Франция, у которой были возможности быстрого завершения войны, ничего не сделала, хотя имела на оборонительной Линии Мажино 30 дивизий, в то время как немцы, напав на Польшу, оставили на линии Зигфрида только 3 дивизии. Мы остались одни на поле боя. 17 сентября на нас напал Советский Союз.
С огромной грустью мы пережили катастрофу Польши, но, помня слова Юзефа Пилсудского: "Победить и почить на лаврах – это поражение, быть побежденным и не поддаться – это победа", мы начали собирать силы для борьбы с агрессором.
Мое участие в войне
Война застала меня дома в Урсусе. Фабричные сирены объявляли о воздушной тревоге, к которой мы первоначально отнеслись как к учениям. Радио передавало, что нас атаковала Германия, которая вступила на нашу территорию, несмотря на пакт о неагрессии, а учения оказались атаками немецкой авиации. Бомбы начали падать на наши города, фабрики, мосты. Немцы ударили на Польшу всей своей военной мощью, которую готовили с момента прихода Гитлера к власти, оставляя открытой свою западную границу. Танковые колонны захватчиков быстро продвигались вглубь Польши. Начали приходить вести о зверствах немцев, например, о "кровавом воскресенье в Быдгоще". Люди бежали от наступающего врага.
Когда немцы подходили к воротам Варшавы, мы с отцом оставили наш дом в Урсусе и пошли пешком в Варшаву, потому что транспорт уже не ходил. Мы остановились у брата моего отца Феликса, на улице Новогродской 6. Там в квартире уже была родня из Познани, которая бежала от немцев. На следующий день я пешком вернулся домой. Этот день я провел дома с моей дорогой мамой. После полудня пришло известие, что враг уже в Прушкове. Мама упаковала праздничные костюмы мой и отца, которые я забрал в Варшаву.
Янек с родителями
В путь я отправился с хорошим знакомым, который жил возле нас, панем Тадеушем Зюлковским. Когда мы дошли до столицы, уже стемнело, и стоящие на городской заставе солдаты не пускали никого в город до утра. Надо было искать убежище в окрестностях. Поблизости мы нашли стог сена, в котором я вырыл дыру и лег спать. Я сладко заснул, а разбудил меня грохот падающих рядом снарядов. Мой товарищ испугался и сказал, что надо поискать более безопасное место. Мы вылезли из стога и нашли убежище в подвале недостроенного дома. Здесь было гораздо холоднее, но мы выдержали до рассвета.
Утром я пошел на разведку, убедился, что все в порядке, и вернулся в наше укрытие, но там уже не было ни моего напарника, ни моего пакета. Я немного огорчился, потому что не знал, куда пошел мой товарищ. Я отправился на свою квартиру на улице Новогродской. По дороге я размышлял, сказать ли отцу об этом происшествии, он наверняка расстроится, что все так произошло. С другой стороны, отец будет знать правду, поэтому я рассказал ему все. Отец огорчился, но понял, что самым главным было пережить это трудное время.
Во время странствий по Варшаве я встретил товарища из Урсуса Рышарда Новацкого, который с отцом и братом остановился на улице Хмельной. Его отец был начальником сборочного цеха на фабрике Лильпопа на Воле. Поскольку фабрика работала для армии, товарищ обратился ко мне от имени своего отца и спросил, не хочет ли мой отец там работать. Отец согласился и начал работать на фабрике Лильпопа. Ежедневно он получал дневной заработок – десять злотых серебром. Я же каждый день с самого утра ходил за хлебом в пекарню на улице Тарчиньской, угол Далекой.
Немцы обстреливали Варшаву. Возле пекарни также падали снаряды, были раненые, а иногда и убитые. Когда я ходил по Варшаве после одного из налетов, я заметил, как один солдат, стрелявший из пулемета в высоком доме, с верхнего балкона сбил немецкий самолет, который упал на Дынасах. Я побежал туда, но солдаты уже не подпускали ближе, я мог посмотреть только издалека.
17 сентября после налета я побежал на Замковую площадь и с сожалением смотрел, как горит Королевский Замок, чувствуя огромную ненависть к нашим врагам, считая их варварами. В тот день по радио сообщили о наступлении Советсткого Союза на Польшу. Президент Варшавы Стефан Стажиньски в своих радиовыступлениях ободрял поляков.
В Иерусалимских Аллеях на пересечении с Маршалковской был вырыт окоп, в котором была позиция зенитного пулемета. Именно там я проходил, когда появились немецкие самолеты. Я спрятался в воротах ближайшего дома в Иерусалимских Аллеях, откуда слышал свист пикирующих самолетов и разрывы бомб. Когда я вышел из ворот, позиции уже не было, только развалины, убитые и раненые солдаты.
Трагедия, которая стала участью польского народа, была жертвой для спасения Европы. 25 сентября немцы с яростью атаковали самолетами Варшаву, сбрасывая на столицу огромное количество зажигательных бомб. Город горел. Наша квартира находилась на улице Новогродской под номером 6. Новогродская 8 и 10 уже горели. Наш дом уцелел благодаря самоотверженности сторожа здания пана Чеслава, дяди Феликса Романьчика, который жил в том доме, и моего отца, Хенрика Романьчика. Я помогал им, чем мог, приносил воду с Новогродской 2, где во дворе был противопожарный бассейн. Нам удалось погасить пожар в нашем здании, которое стоит до сих пор. Люди из горящих домов прятались в воротах.
Оказалось, что дальнейшая оборона Варшавы бессмысленна. Польша осталась одна на поле боя. Была подписана капитуляция, Польша сложила оружие, но не перестала сражаться. 1 октября 1939 года вместе с отцом мы покинули Варшаву. Когда я шел через Вольскую заставу, стоявший там немецкий офицер подозвал меня и велел убрать лежавший возле него камень. Когда я это сделал, немец из прихоти ударил меня по лицу. Я подумал, что это недостойно офицера и почувствовал ненависть к немцам. Я жаждал мести.
Начало оккупции
Мы вернулись домой в Урсус, где нас ждала мама, которая всю мою жизнь была самым дорогим для меня человеком. В нашей квартире ничего не изменилось. Пан Зюлковски с потерянным пакетом нашелся. Хозяин домика, в котором мы жили, работал на фабрике винтовок на Воле. Его эвакуировали на восток, и когда несколько позже он вернулся домой, он много рассказывал о большевитской оккупации.
Мои соседи оказались фольксдойчами. Мать моей соседки почувствовала себя немкой, у нее была немецкая фамилия Карвизе. Ее сын был на войне в польской армии и попал в плен, но мать вытащила его оттуда и сделала его фольксдойчем. Наши старшие товарищи бежали из Польши во Францию, где формировалась польская армия под командованием генерала Владислава Сикорского. Каждый хотел сражаться, чтобы вернуть Польше свободу.
Наши лица помрачнели. Оккупация была жестокой, немцы были надменны и самоуверенны. Известие о кровавом воскресенье в Быдгоще разошлось по стране, страшны были происшествия в Вавре под Варшавой, где расстреляли много поляков. Немцы были очень жестоки. Они арестовали многих поляков и расстреливали в Пальмирах. Среди убитых было много известных людей, был и Януш Кусоциньски (польский легкоатлет, олимпийский чемпион в беге 10 000 м на летних Олимпийских играх 1932 года).
Мы, молодежь, держались вместе. Наш товарищ из Пястова, Януш Кравчик, в ноябре 1939 года принес нам подпольную газету "Польша Жива". Этот факт подбодрил нас, мы знали, что Польша еще не погибла.
Янек Романьчик, 1940 г.
Я, чтобы спастить от вывоза на работы в Германию, начал работать на фабрике в Урсусе. Я работал с 20 июня 1940 года, после того, как мне исполнилось 16 лет, и начал учиться в профессиональной школе. Работу я воспринимал как обучение профессии, потому что не знал, какова будет моя дальнейшая судьба. Немцы с гордостью объявляли о своих победах. Другие государства сдавались еще быстрее Польши, несмотря на то, что были лучше вооружены. Французы предпочли быть живыми свиньями, а не мертвыми героями, и не хотели защищать свое отечество. Англия на своем острове готовилась к обороне. Польская Армия из Франции эвакуировалась в Англию.
Немцы захватили почти всю Европу, оставив только Швецию, Португалию и своих союзников – Испанию и Советский Союз, на который напали 22 июня 1941 года, занимая в быстром темпе огромные площади этого государства. Советы вообще не были подготовлены к войне с немцами, несмотря на то, что польская разведка доносила о концентрации огромного количества немецких войск на границе. Польские и английские войска после капитуляции Франции эвакуировались в Англию. Великобритания взяла на себя тяжесть войны, пытаясь сделать Советский Союз своим союзником, что удалось, поскольку Советы нуждались в поддержке для борьбы с захватчиками.
Конспирация
В июне 1941 года я вступил в ряды СВБ (ZWZ, Związek Walki Zbrojnej – Союз Вооруженной Борьбы) в отряд Казимежа Яцковского, псевдоним "Тадеуш Хавелан". Когда я приносил солдатскую присягу, я должен был выбрать себе псевдоним. Я всегда очень любил число 13. Поскольку в польском алфавите тринадцатая буква это "Л", я взял псевдоним "Лата". После того, как я принес присягу, я встретился с командиром группы "Анатолем".
Когда я вступил в организацию, моей обязанностью было распространение подпольной прессы. Я встречался с милой пани на улице Новогродской возле остановки пригородных электричек. Мы незаметно обменивались портфелями, которые были одинаковыми. Я отдавал свой пустой, забирал тот, где лежала пресса, и вез в Урсус. Эту прессу, разделенную на меньшие пачки, у меня забирал Тадеуш Бартосевич и разносил по отрядам. Поскольку он разносил маленькие пачки, сделанные из большой, которую доставлял "Лата", у него был псевдоним "Латка". Распространением прессы я занимался 2 года.
Кроме того, в мои обязанности входило обучение новобранцев. Мы были разделены на группы. Я ездил в Варшаву на лекции, а затем полученные знания передавал товарищам.
К моим заданиям также относился саботаж на фабрике, где я работал. Эта деятельность заключалась в смазывании трансмиссионных ремней калийным щелоком. Я проносил на территорию фабрики палочки гидроокиси калия (едкого калия), растворял их в воде и этим средством смазывал трансмиссионные ремни, которые в скором времени становились хрупкими и рвались, а замена их требовала больших усилий.
Следующей моей задачей было сокращение цикла плавки стали. Я работал в сталелитейном цеху. Сталь выплавляли в дуговой печи емкостью одна тонна. Ремонтный цикл печи составлял две недели. После первой недели делали поправку, и печь работала всю следующую неделю до субботы. Я решил изменить этот порядок. Я принес на фабрику зажигательные бомбы, которые использовались для прожигания цистерн с бензином. Они состояли из хлората калия, алюминиевых и железных опилок. На цистернах они работали следующим образом: в бомбу вкладывался часовой детонатор, который через определенное время воздействовал кислотой на хлорат калия. Хлорат загорался, создавая высокую температуру, от чего загорались алюминиевые опилки, которые затем приводили к возгоранию железных опилок, создавая температуру выше 3.000 градусов. Панцирь цистерны не выдерживал этой температуры.
Я упомянул об этом потому, что эти бомбы я использовал также для сокращения цикла ремонта печи. Во вторую неделю в среду или четверг, в зависимости от возможности доступа к печи, в то время, когда бригада шла на обед, я бросал в печь бомбу без детонатора. Работающая печь создавала соответствующую температуру, это приводило к тому, что бомба прожигала ее панцирь. Печь надо было ремонтировать.
С 1 января 1942 года из нашего отряда выделили 5 человек, которых включили в состав Большой Диверсии. Среди этих пятерых были: командир группы Казимеж Яцковски, псевдоним "Тадеуш Хавелан", заместитель Станислав Домин, псевдоним "Стефан Борута", Богдан Богуславски, псевдоним "Даль Саперски", Зенон Яцковски, псевдоним "Адам Хорски" и Ян Романьчик, псевдоним "Лата". Мне велели пополнить мой псевдоним именем. Будучи верным магическому числу 13, я взял имя Лукаш, которое выбрал при миропомазании. Так что с этой минуты мой полный псевдоним звучал "Лукаш Лата".
Наша деятельность состояла в более интенсивном выполнении наших заданий при подкладывании зажигательных бомб на железной дороге, саперском обучении, прерывании телекоммуникационной связи, выполнении актов саботажа на фабрике, поджогов: немецких складов, автомобилей в военных частях, которыми были Pionier Parki (инженерные парки). К этому добавлялась ликвидация агентов Гестапо, взрывы поездов (военных эшелонов, идущих на восточный фронт).
В конце 1942 года я получил приказ явиться на улицу Повонзковскую за виадуком возле железнодорожных путей, напротив немецкого Pionier Park. Товарищи вечером спрятались в зарослях возле железнодорожных путей и ночью, разделившись на три группы, перелезли через ограду и вошли на территорию Pionier Park. Целью первой группы были часовые, которые сладко спали в своих будках. У них забрали боеприпасы из винтовок и огнетушители. Вторая группа собирала огнетушители по всей территории. Третья группа раскладывала зажигательные заряды на бензобаках автомобилей. Акция продолжалась час. Заряды должны были сработать после 8-и часов. В 7.30 я уже был на месте. После 8-и часов начали взрываться заряды и загораться автомобили. Началась неразбериха, после нескольких взрывов немцы начали бегать, искать заряды и сбрасывать их с бензобаков. Акция была удачной, сгорело несколько автомобилей.
Однажды я был на ночной вылазке. Я ожидал военный эшелон, находясь на расстоянии нескольких десятков метров от путей. Время от времени я подходил к путям и прикладывал ухо к рельсу, чтобы услышать, что происходит на путях. Когда я услышал приближающиеся шаги, то сориентировался, что по путям идет патруль охраны железной дороги. Поэтому я отошел от путей метров на 100 и остановился. В какой-то момент кто-то в доме за железнодорожными путями зажег свет. При свете я заметил, как пес тянет bahnschutza (немецкий охранник железной дороги) в моем направлении. Когда я это увидел, я поспешно пошел в противоположном направлении. Добежав до ограждения из проволочной сетки, отделяющего поле от улицы, я перелез через нее на улицу. Через минуту после того, как я оказался по другой стороне, пес, которого bahnschutz спустил с поводка, со всего разбега ударился носом о сетку, заскулил и вернулся к своему хозяину. Я окольными путями вернулся домой.
Мы добывали средства для дальнейшей борьбы, разоружая офицеров или покупая оружие у немецких солдат. Однажды мы предложили немецкому солдату купить его оружие. Солдат оказался поляком из Вильно. Он объяснил нам, что занявшие Вильно Советы на его глазах убили его родителей, а он из мести, когда пришли немцы, добровольно вступил в их армию. Теперь, когда он встретил нас, он хотел бы присоединиться к нам. Мы договорились встретиться на следующий день. С собой мы взяли гражданскую одежду. Солдат пришел на встречу, принес с собой много оружия, переоделся в штатский костюм и пошел с нами. Здислав Куровски, так его звали, получил фальшивые документы, работу и жилье в пекарне у нашего товарища Станислава Познаньского на Голомбках. Он участвовал с нами в Восстании и там погиб как герой.
Мы готовились к последнему бою с оккупантом. К моим самостоятельным операциям следует отнести остановки металлургической печи для выплавки стали, поджог складов древесины для выполнения литейных моделей, которая собиралась более десяти лет. Я также выполнил ряд разведывательных мероприятий, которые закончились соответствующими рапортами касательно моих наблюдений. В 1943 и 1944 годах я также принимал участие в нескольких серьезных вооруженных акциях.
Восточный фронт приближался к воротам Варшавы. Польская Подпольная Армия под командованием Делегатуры Правительства в Стране готовилась к акции "B" (Восстание). С 20 июля готовились сборные пункты, действующие круглосуточно, где ожидали приказов от Главного Командования, чтобы начать акцию, а на периферии пункты, в которых члены отрядов докладывали о себе каждые два часа. Так мы дождались Восстания.
Ян Романьчик
oбработка: Мацей Янашек-Сейдлиц
перевод: Катерина Харитонова
|
Ян Романьчик, род. 01.05.1924 г. в Волоине сержант подхорунжий Армии Крайовой псевдоним "Лукаш Лата" Главного Командования АК взвод "Торпеды" батальон "Метла" Группировка "Радослав" |
Copyright © 2015 Maciej Janaszek-Seydlitz. All rights reserved.