Парк Уяздовски в 1943 г.
С левой стороны: Мама, г. Богдевичова и я.

         ---------------

         Делалось всё теплее. Снег уже давно стаял. На «будляке» зазеленелась трава (площадь на Млынарской у Житней). Можно уже было играть тряпичным мячом в «киваного». Мир становился более весёлым, не только потому, что солнце было этим элементом радости. Все знали, что немцы получают трёпку и время их правления кончается. Мы держали пари, когда Гитлер сделает «капут»!

         Мы были с Мамой у дяди с тетей Персы на ул. Хлодной. Мама с Тетей были заняты разговором, а мы с Маряном имели свои дела. Вдруг открылись двери и вошла Бабушка.
         - Казика утром застрелили! Богдевича! - она сказала со слезами в глазах.
         Бабушка плакала...
         - Успокойся и скажи, что случилось?
         - Я не знаю... Лишь что звонили... Я знаю только, что Казик не живёт. Отец уже там поехал!
         Необычайно взволнованная Мама велела мне остаться с Бабушкой и побежала на трамвай.

         Казик был для меня кем-то исключительным. Он разрешал мне просматривать неисчислимые сокровища своих выдвижных ящиков. Он терпеливо слушался моей болтовни. Он не взволновал даже тогда, когда я поломал ему лекала, пытаясь сделать с них коньки!

         А Казик теперь не живёт...
         Лишь что убили ему отца...
         Возможно, как Мама вернётся, то он скажет, что это неправда...
         Я верю, что так будет!

         10 часов, возможно 11. В небольшом «кафе» на ул. Ружаной сидят за столиком Казик с тремя товарищами. Они разговаривают приглушенным голосом. Пьют что-то, что называется «кофе». Временами смотрят на часы. Официантка чистит буфет. Они сидят достаточно долго. Один из них выходит, забирая газету. Он не возвращается. Через несколько минут два жандарма ударом ноги вывивают дверь, несколько стоит снаружи.

         - Hände Hoch!

         Они медленно поднимают руки вверх. Казик тянется рукой в карман. Стреляют короткими очередями из распылителя – он падает на пол. Официантку и двух остальных мужчин выбрасывают на улицу. Обоих забирают в машину. Официантка их не интересует. Точно обыскивают Казика, лежащего в луже крови. Заберают документы и какие-то бумаги.

         Это сказала официантка.

         Могила раскопанная. Моросит. Сейчас его засыпают - не будет Казика...
         Священник уже отдаляется.
         Фелек (старший брат) благодарит всех за прибытие. Голос ему ломается... Он приглашает всех на утешение (?)
         Сбоку длинный бар,покрашен масляной краской. В середине столы и скамьи. У потолка два еле светящие лампочки ,окружённые оживлёнными после зимы мухами. Настроение угрюмое.
         Разносят рубцы, на столах появляются бутылки водки. Я получаю кровяную колбасу. Разговоры становятся более громкими - трудно понять, кто что говорит.
         Мы пошли на могилу. Госпожа Богдевичова сидела на лавочке, всматриваясь в две доски на могиле:

         Ян Богдевич             умер 25 января 1944 жил 61 год
         Казимеж Богдевич     умер 8 апреля 1944 жил 22 года

Janusz Wałkuski

Януш Валкуски современно

обработал: Maciej Janaszek-Seydlitz

перевод: Malwina Lipska