Здание с правой стороны стоит на месте моего дома ул. Хлодна 18.
На вершине дома номер 20 видать фрагмент его стены. Дом номер 20 был выше.
Верхний этаж с декоративным полукругом разрушили и уже его не восстановили.
С левой стороны видимый угол «Нордвахы».

         Начали создавать переход в соседний дом. Щебень выносили на двор. Сторож волновался, что ему пачкают терракоту, которой был выложен двор и он ежеминутно убирал, чтобы «на лестницу не наносилось».
         Ночью третьего августа завоевали «Нордваху»! Вероятно хорошо «валили», а я ничего не слышал. Когда я утром вышел из подвала, ворота были открытые. Почти на каждом дому висел бело-красный флаг. Было мокро, по-видимому ночью пошёл дождь. Господствовал такой особый запах мокрого щебня, которым была заброшена целая окрестность. Откапывали станки с заваленного от взрыва дома и укладывали их перед костёлом. Я до полдня работал у стройки двух баррикад, а позднее пошёл с Мамой на неудачную встречу на ул. Цеплую.
         В 4 ч. утра я пошёл на угол ул. Хлодна и Сольна, где строили большую баррикаду. Я рделал из песка макета мин, чтобы отпугнуть танки. Дважды пролетел над нами «Storch» (немецкий наблюдательный самолёт). Стройку баррикады надо было прервать, принимая во внимание воздушную бомбардировку.

         С Воли поступали тревожные известия. Маму это очень раздражало. Известно было, что немцы убивают тысячи людей, а там остались Бабушка с Дедушкой. Фронт вдоль ул. Вольской будто бы передвигался в сторону ул. Товаровой. Если приблизяится до Вроней, мы найдёмся в дальности непосредственного обстрела.
         Часть соседей опустила уже наш дом. Готовились следующие. Господин Навроцки сказал, что он также бы пошёл, но только где.
         Я видел, что мама думает о том, куда мы могли бы идти.
         Наша семья и знакомые живут в более, чем наша окрестность, подверженных опасностям местам. Осталась одна дорога - на Старе Място. Оно в стороне, возможно дадут этому месту покой. Надо замедлить «встречу» с немцами. Ведь со дня на день войдут русские. Мы постоянно слушали выстрелы пушек из-за Вислы, но в последнее время они замолкли - на какое время?
         - Мы завтра идём - сказала Мама - на Подвале. В сторону ул. Цудной. – Вскоре всё закончиться...

         Мы утром пошли. То, что нам будет нужное на несколько дней, мы упаковали в ранец. Рыбки накормлены с избытком, через несколько дней они не проголодаются. Мы также!
         На ул. Электоральной, за Сольной, нас захватил врасплох первый налёт. Мы укрылись в каком-то подвале. Он длился долго.
         Мы вышли на коротко - снова налёт. Снова в подвал. Я не помню как мы дошли на ул. Даниловичовскую. Мы проходили около пылающих домов. Взрывались какие-то горевшие бочки. Раз нас задержали - охотились на снайпера, который убил два человека, лежали на мостовой. Целое время был очень сильный обстрел. Мы хотели сразу идти на Старе Място, но нам не удалось. Мы остановились в Отделении полиции и там переночевали.
         Мы утром вновь пытались перейти на ул. Мёдовую. Баррикада, закрывающая ул. Мёдовую от ул. Сенаторской, было около 150 метров от костёла отцов Капуцинов. Из бока костёла, напротив ул. Капитульной, через Мёдовую была выкопан не очень глубокой ров с низкой насыпью со стороны ул. Сенаторской. Этой траншеей – наклоняясь низко (некоторые проходили на четвереньках) мы перешли на ул. Капитульную и на Подвале. Мы остановились в доме на углу Подвала и Новом ейской (последний дом на Подвалю номер 29).
         Зздесь настолько спокойно, что без опасений я вышел на улицу. Было какое-то торжество, потому что на ул. Дугой я посмотрел повстанческий парад!
         Намерение быстрого возвращения на ул. Холодную не исполнилось. Старое Място мы опустили 2 сентября. За нами остались дымящие пепелища и могилы тысяч людей.

Janusz Wałkuski

Януш Валкуски современно

обработал: Maciej Janaszek-Seydlitz

перевод: Malwina Lipska