Януш Валкуски род. 3 января 1934 г. в Цеханове

Секретный пароль - или - Как меня обманули

         Это неправдоподобное! Тогда, когда стреляют к человеку из всех сторон - когда самолёты висят ему над головой - когда он действует, струны, танки пытаются человека убить - когда человек думает только о том, чтобы сделать что надо и не дать попасться этой целой банде снарядов и бомб и осколков - когда человек боится и ощущает страх и борется, чтобы ним овладеть - это неправдоподобное, чтобы у человека была охота шутить!
         А однако!
         А однако он хотел!

         Мы пришли из Воли на Старувку (собственно было эту бегство). Мы остановились на Подвалю (29). Приют дала нам госпожа Цудна, подруга Бабушки.
         Я нашёлся в другом мире! Я смотрел парад, я ходил не укрываясь по улицам. Я узнавал самую близкую окрестность, потому что Старого Мяста я не знал (было на стороне моих увлечений).
         Госпожа Цудна делилась с нами своими скромными запасами пищи - в существующих условиях нельзя было ничего купить (за деньги).
         В нашем дому организовали повстанческую кухню. За помощь в кухне мы получали с Мамой суп (каждый день такой же), кусок хлеба, иногда несколько косточек сахара, немного сухарей.
         Благодаря тебе Боже за твои щедрые дары!
         Тем, что мы получили, теперь делились с госпожой Цудной.
         Случалось, что я ходил с Мамой за хлебом. Хлеб для войска давали в магазине недалеко Пляцп Красиньских, который принадлежал к школьной подруге Мамы, к госпоже Остромецкой. Я не сумею теперь идентифицировать этого места, потому что его нет. Мы поворачивали с Фрета в Сьвентоерскую, потом в правую сторону и было уже близко...

         После падения Воли, немцы начали добираться Старого Мяста. Всё больше погибших, всё больше раненых, всё больше развалин...
         Маму попросили, чтобы он помогала в Больницы на Длугой. Я хотел сам ходить за хлебом, но не хотели договориться (я был слишком маленький?). Я упирался так, что Мама не хотя слушать как я дерзил, она договорилась, укрепляя это согласие многочисленным НЕТ. Она не договорилась, чтобы я носил повстанческую повязку, хотя я очень хотел - я не хочу, чтобы тебя застрелил голубятник (немецкий снайпер) - сказала. Я получил рюкзак (немецкий) и благословение шеф-повара.
         Старое Място превращалось в ад! Выхождение на улицу с каждым днём было всё больше трудное и опасное. Большим облегчением были перехода подвалами, через выбитые отверствия.

         Намереваясь выйти на улицу надо было знать, «Sztukas’ы» ли в воздухе, считать взрывы бомб (четыре на самолёт), подождать когда окончат стрелять и бежать, имея очень мало времени, принимая во внимание прилёт следующих. Артиллерийского обстрела не принималось под внимание, потому что был непредполагаемый.
         Я был вынужден перейти не больше чем четыреста метров (как на Старе Място было это очень большое расстояние!). Временами занимало мне это свыше часа. Бегание по руинам в сандалках и коротких штанишках вызвало, что ноги были постоянно кровоточащей раной...
         В меру всё более бедных запасов пищи, заострили к ней доступ и очень соблюдали соответствующей раздачи. Чтобы только приблизиться к продовольственному пункту надо было знать актуальный пароль, а позднее перейти целую процедуру получения. Если бы поймали вора, уверенно его бы застрелили!
         Во время последнего «рейса» (высказали мнение, что это для «ребёнка» слишком опасное) подали мне пароль с соответствующей серьёзностью, успокоенным голосом, осматриваясь вокруг, или кто-то не слышит. «Только не ошибись!» - Я услышал на конец. Чтобы не забыть, я повторял пароль целую дорогу. Когда я вбежал в ворота, было в них нескольких солдат - готовились к выходу.
         - Пароль - Крикнул караульный немного старше меня.
         - «Беременная муха!" - я откликнулся.
         Все солдаты заревели таким смехом, что прибежало ещё несколько, увидеть что происходит.
         Меня просто обманули! - я подумал приведен в замешательство, но в чём дело (?) - я не знал. Молодой караульный также уверенно не знал, потому что он закрыл мне собой переход.
         Какой-то из солдат, давясь ещё со смеха, смеха сказал:
         - Пусти его, он от «Бончи»!

Janusz Wałkuski

Януш Валкуски современно

обработал: Maciej Janaszek-Seydlitz

перевод: Malwina Lipska

Copyright © 2011 SPPW 1944. All rights reserved.