Януш Хамерлиньски,
род. 02.07.1926 в Варшаве
рядовой Армии Крайовой
псевдоним "Морски"
III отделение, 165 взвод
рота "Серые Шеренги"
батальон "Килиньски"
Свидетельства очевидцев Восстания
Воспоминания Януша Хамерлиньского – солдата батальона АК "Килиньски"
Наш путь в батальон "Килиньски"
|
|
Мы дружили вчетвером:
Януш Коморовски, псевдоним "Вир" – сын тайного министра транспорта в стране,
Ромуальд Добральски, псевдоним "Щерба" – сын известного гримера,
Ольгерд Михаловски, псевдоним "Смуга" – сын офицера II-го Отдела – во время войны в Войске Польском в Англии,
Януш Хамерлиньски, псевдоним "Морски" – сын совладельца фирмы "Хамерлиньски и Фульде", Иерусалимские Аллеи, 11.
Оба Януша и Ром – мы вместе с первого класса ходили в гимназию имени Людвика Лоренца (Брацка, 18) – во время оккупации "Вир" ввел в нашу компанию Олека. Собственно говоря, мы были неразлучны - "Вир", "Морски" и "Смуга". Ромека мы сначала сторонились, только Коморовски поддерживал с ним более близкие отношения (из-за заинтересования кинематографом). Однажды мы все даже снимались в качестве статистов в фильме, рекламирующем кофе доктора Кнайппа в киностудии на улице Красивой. Мы исполняли роли учеников в классе, а учителем был Юзеф Венгжин. Фильм сгорел, не выйдя на экраны!
Во время оккупации в 1939/40 учебном году мы изучали материал II-го класса гимназии, а затем в 41/42 и 42/43 годах гимназия была преобразована во что-то вроде
"подготовительных курсов для профессиональных школ". Под этим прикрытием мы спокойно учились еще в III-м и IV-м классе гимназии, даже с историей, но без латинского (см. воспоминания доктора Хольштыньской – директора гимназии).
Потом наши пути разошлись в том смысле, что, когда у нас забрали школьное помещение на улице Брацкой, мы начали учиться в помещении женской школы на Маршалковской, рядом с костелом Спасителя. Тогда от нас ушел Добрацки. Мы с Коморовским продержались дольше – мы вместе поступили в тайный физико-математический лицей имени Тадеуша Рейтана, однако я получил там аттестат в июне 1944 г. После нашего ареста в январе 44-го мать Коморовского запретила ему посещать тайные курсы.
Мое вступление в конспирацию датируется 18 января 1942 г., когда вместе с Коморовским и Михаловским я пошел на первое собрание. Присутствующий на нем инструктор два часа рассказывал нам о методах допросов в гестапо и советовал как следует подумать перед тем, как принести присягу. Ничего подобного. Втайне от родителей ребята, которым еще не исполнилось шестнадцати, стали "солдатами".
Наш первый командир роты (но еще не АК) подпоручик "Орлович" был низким, коренастым и несколько грузным мужчиной с широким апоплексическим загривком. Когда однажды из-за меня в шеренге раздался смех, а после приказа "молчать"! некоторые еще смеялись, он мгновенно изменился: покраснел, на лбу вздулись жилы, и он рыкнул (буквально рыкнул):
- "Трое на левом фланге ... ложись !!"
Ребята мгновенно рухнули на пол. Они стояли на участке пола немногим более метра между шкафом и тахтой – можно себе представить, какой получился живописный "слоеный пирог"... Подпоручик "Орлович", впрочем, мгновенно успокоился и продолжал занятия.
В конспирации по вполне понятным причинам каждый использовал псевдоним. Поскольку я был настроен несколько философски, то выбрал себе псевдоним: "Мементоморски" от известного латинского изречения. Однако он был слишком длинный, и после сокращения остался псевдоним "Морски".
Сначала мы входили в звено пехоты в составе 1 + 5. Личный состав был следующим: командир звена "Гриф", "Вир", "Смуга", "Морски", "Мариуш" и "Янек".
В этой группе мы провели около 6-и месяцев. Потом у нас начали возникать некоторые сомнения. Командир нашего отделения взводный "Б..." заявил нам, что, когда начнется восстание в Варшаве, мы должны сидеть "на заднице" и не оказывать поддержки сражающимся отрядам, поскольку мы предназначены для атаки на ... Восточную Пруссию (sic!).
Что-то в этом было... Поэтому мы вежливо попрощались (присягу мы еще не приносили) и начали искать что-то другое.
Потом, после войны, кто-то говорил мне, что такая программа была у организации, которая называлась "Конфедерация Народа".
Затем мы вступили в контакт с харцерством. Мы даже были на учениях в лесочке возле Радости. Однако мы считали, что там слишком много ребячества (для нас – старых служак), и что строевая подготовка с палками в руках не для нас. Все же армия – это армия.
Только в конце 1942 г. "Вир" вступил в контакт с Армией Крайовой. Мы получили назначение в группу Воля". Однако уже через месяц, и-за какого-то провала, мы лишились связи и снова остались не у дел.
И здесь нам не повезло с начальством. Подхорунжий "Янишевски", наш первый командир отделения в АК, был жуликом и пьяницей. Поэтому хорошо, что мы потеряли его из виду. Потом кто-то из наших видел его во время Восстания, но вроде бы на гражданке.
Наша группка уменьшилась: "Янек" ушел, "Гриф" остался в харцерстве. К оставшейся четверке "Вир" добавил, наконец, Добрацкого "Щербу". Вероятно благодаря отцу "Вира" мы быстро вошли в контакт с группой Армии Крайовой "Средместье".
В этот момент отозвалось наше прежнее руководство из группы "Воля", грозя полевым судом за "дезертирство". В страхе перед жандармерией мы несколько раз ночевали вместе с "Виром" и "Смугой" (вместе мы чувствовали себя уверенней). Однако верхушка проблему решила, и мы получили назначение в:
II-е звено,
III-го отделения,
I-го взвода,
II-й роты "Серые Шеренги" батальона имени Килиньского.
Януш Хамерлиньски
редакция: Мацей Янашек-Сейдлиц
перевод: Катерина Харитонова
|
Януш Хамерлиньски, род. 02.07.1926 в Варшаве рядовой Армии Крайовой псевдоним "Морски" III отделение, 165 взвод рота "Серые Шеренги" батальон "Килиньски" |
Copyright © 2015 Maciej Janaszek-Seydlitz. All rights reserved.