Януш Хамерлиньски,
род. 02.07.1926 в Варшаве
рядовой Армии Крайовой
псевдоним "Морски"
III отделение, 165 взвод
рота "Серые Шеренги"
батальон "Килиньски"
Свидетельства очевидцев Восстания
Воспоминания Януша Хамерлиньского – солдата батальона АК "Килиньски"
Перед выступлением
|
|
На центральных улицах Варшавы можно было увидеть небывалые до сих пор вещи… Движение колонн немецких войск с востока на запад. В транспортных колоннах преобладали конные упряжки. Много солдат в бинтах, лица измученные и покорные... Это был новый облик "непобедимой" немецкой армии. Так было в начале и в середине июля 1944г.
Кажется, в это время наступил период "повышенной боевой готовности" батальона "Килиньски".
Эти записки я писал в июне 1945г., то есть спустя неполных 11 месяцев после этих событий:
"В конце июля наступило время частых сборов по тревоге, которые перешли в состояние боевой готовности. Рота была собрана на улице Маршалковской 138 [пункт 1 на плане] на втором этаже в помещении кооператива, закрытого из-за "ремонта".
Наше отделение получило разрешение находиться в моей квартире на улице Хожей 26, кв. 2. Поскольку дальнейших приказов не было, на ночлег все расходились по домам за 1,5 часа до комендантского часа. На следующий день все собирались уже в 7.00 утра.
Скука была страшная... Одни играли в карты, другие читали, кто-то разговаривал или спорил, и всегда кто-то играл на пианино. Рюкзаки и военные ранцы – упакованные и уложенные в ряд на полу, свертки с едой, лежащие во всевозможных местах, несколько тел, частично обмундированных, на тахте. Кто-то барабанит сумасшедший фокстрот, по углам сидят зевающие или беседующие группки, и все тонет в клубах табачного дыма... Вот картина нашей квартиры. Если к тому же наблюдателю удастся заметить кого-то развлекающегося штыком, сортирующего боеприпасы или считающего приготовленные бутылки с бензином (так называемые "бутылки J"), он получит полную картину.
Ежедневно у нас бывала инспекция. Как правило, нас посещал командир отделения подхорунжий "Троцки", и к тому же не с пустыми руками. Он заботился о подчиненных и всегда приносил какое-нибудь продовольствие. Помню, что однажды он принес довольно большой сверток с мясом и просил мою Маму приготовить обед для "ребят". Квартиру отделения несколько раз посещал также бывший командир отделения, теперь заместитель командира взвода, подхорунжий "Черный".
Движение на улицах почти достигло кульминационного пункта. Множество молодых людей, словно бы сговорившихся между собой и одевшихся у одного портного, в тщательно застегнутых и что-то скрывающих плащах, все в высоких сапогах, бодро кружили по городу, неся продолговатые пакеты странной формы или большие округлые свертки, из которых иногда выглядывал угол одеяла или кожаного ранца.
Активность патрулей немецкой жандармерии странным образом снизилась. Если раньше жандармы просто бросались на каждого подозрительного человека, а проверкам документов и уличным обыскам конца не было, то теперь они ходили спокойно, не обращая внимания на спешащих юнцов. Ба! Они даже проходили мимо некоторых с явным уважением! Ни о каких обысках и речи не было.
Мы же с тоской ожидали приказа и каждый день расходились по домам с огромным разочарованием.
Однако ожидаемое мгновение, наконец, наступило. Первого августа в 11 часов в нашу квартиру прибыл курьер от командования роты с приказом немедленно прибыть на квартиру роты на улице Маршалковской. Итак, начинается!
Последняя проверка "обмундирования".
На мне были надеты:
- высокие офицерские немецкие сапоги, сшитые венским сапожником, с немецким штампом на внутренней стороне голенища (подарок от Отца),
- польские военные бриджи из армейского сукна (бывшие частью обмундирования добровольной пожарной охраны), которые я одолжил у школьного товарища,
- какая-то куртка с карманами цвета хаки (которую я позже сменил на куртку почтальона),
- летний штатский плащ.
Пакет с ранцем в одну руку, в другую вещмешок с продовольствием и перевязочным пакетом. Короткое прощание с матерью, и в путь!
Мы парами вышли на улицу Маршалковскую, другие шли Кручей и Брацкой. Мы подошли к дому № 138. В витрине какого-то магазина стоит модель Эйфелевой башни более метра в высоту. Входим в ворота. На лестничной клетке проходим мимо двух молодых людей, смеривших нас осторожным взглядом. Звоним в помещение кооператива. Нам открывает человек, за спиной которого стоит охрана с пистолетом наготове. Мы на месте!
Огромное помещение, окна затемнены, тишина... А в помещении толпа! Я никогда не предполагал, что такое множество людей может так тихо себя вести. Мы доложили командиру отделения о своем прибытии. Было 12 часов с минутами... Мы получили бело-красные повязки со штампом: орел, по обеим сторонам буквы АК, внизу № 165.
Не помню, как прошли эти несколько часов, которые отделяли нас от часа "В". Скорее всего, мы тихо разговаривали друг с другом, присматривались к лицам наших новых товарищей...
Наконец вполголоса отдана команда для сбора. Рота строится в две шеренги. Перед фронтом командир роты сержант подхорунжий "Фраша", а также командиры взводов. Несколько слов о том, что … начинаем. Волнение перехватывает горло... оружия мало. Его получит группа, которая пойдет первой.
Слова командира:
- "Я не буду назначать людей в состав первой группы. Пойдут добровольцы. По моей команде: выйти из строя! Остальным разойтись".
Ноги сами вынесли меня на три шага вперед. Вместе со мной вышли десятка полтора людей. Я оглядываюсь и с удивлением понимаю, что в этой группе нет никого из моих товарищей! На размышления уже не было времени. Комадование группой поручено подхорунжему "Троцкому", который повел нас в соседнюю комнтату, чтобы получить оружие. Было (насколько я помню) 2 - 3 винтовки, несколько пистолетов и бутылки "J" – для всей группы, то есть для целой роты!
Мне вручили длинноствольную винтовку типа Lebel с пригоршней патронов, а также две бутылки с зажигательной смесью. Обойм для винтовки не было. Поэтому я заряжаю винтовку пятью патронами, закрываю затвор. Остальные (5 - 10 штук) прячу в карман брюк. Бутылки прячу по отдельности в карманы плаща с левой и с правой стороны. Рюкзаки и вещмешки мы должны оставить на месте.
Я готов... Но, может, стоит проверить еще зубец извлечения гильз? Иначе оружие может заклинить.
Поэтому я взвожу курок, и фонтан патронов вылетает у меня перед носом! После непродолжительного изумления следует понимание: у меня ведь нет обоймы, поэтому нет опоры для патронов в коробке магазина. Заряжать я могу по отдельности, как до сих пор, но при взводе необходимо пальцем закрывать отверстие магазина и вводить патрон в ствол!
Откуда-то издалека уже доносится приглушенное эхо выстрелов... Ровно в 17.00 часов мы выходим к воротам и сразу же на Маршалковскую. Нас всего 10-12 человек.
Подхорунжий "Троцки" двигается впереди возле стены дома в направлении улицы Свентокшиской. Мы гуськом за ним с оружием наготове. Улица пуста, никого. Слышны одиночные винтовочные выстрелы и короткие серии из автоматов. Направление установить невозможно, впрочем, об этом никто не думает.
"Троцки" окидывает осторожным взглядом улицу Свентокшискую до площади Наполеона. Затем коротким броском мы подбегаем к двери банка Всеобщей Сберегательной Кассы [пункт 2 на плане] и ... громко стучим. Дверь немедленно открывается, и мы видим двух наших солдат с повязками и оружием. Они здесь были еще до нас!
Так мы "захватили" здание банка!
Януш Хамерлиньски
редакция: Мацей Янашек-Сейдлиц
перевод: Катерина Харитонова
|
Януш Хамерлиньски, род. 02.07.1926 в Варшаве рядовой Армии Крайовой псевдоним "Морски" III отделение, 165 взвод рота "Серые Шеренги" батальон "Килиньски" |
Copyright © 2015 Maciej Janaszek-Seydlitz. All rights reserved.