Януш Хамерлиньски,
род. 02.07.1926 в Варшаве
рядовой Армии Крайовой
псевдоним "Морски"
III отделение, 165 взвод
рота "Серые Шеренги"
батальон "Килиньски"
Свидетельства очевидцев Восстания
Воспоминания Януша Хамерлиньского – солдата батальона АК "Килиньски"
Последние дни
|
|
Каким-то образом я получил известие, что остатки роты "Серые Шеренги" находятся на улице Видок 8. Я пошел туда. Действительно, квартира в жилом доме по северной стороне улицы. Напротив окон стена дома, разрушенного еще в 1939 г. Я получил новое оружие – винтовку с коротко обрезанным стволом – где-то 1/3 от выходного отверстия. Я не доверял меткости этого оружия и решил его проверить.
Я зарядил винтовку, прицелился в потрескавшуюся штукатурку на противоположной стене разрушенного дома. Нажал на спусковой крючок. Грохот выстрела. Длинный язык огня из ствола, и точно в том месте, куда я целился, отвалился кусок штукатурки ... Порядок, оружие меткое, но откуда этот огонь?? Так вот, поскольку ствол был обрезан, заряд пороха (рассчитанный на выталкивание пули) не сгорал внутри целиком, как бывает при нормальной длине ствола. Поэтому как раз там, где ствол был обрезан, порох горел дальше. Ну, и как будет выглядеть ночной бой? Моя позиция будет видна, словно освещенная прожектором! Нехорошо...
Я быстро отдал оружие под каким-то предлогом. Тогда я получил ППШ из сбросов. То есть отдельно я получил автомат и отдельно барабанный магазин и патроны (кажется, 72 штуки). Долгое время я мучился, заряжая магазин, но все же это было гораздо легче, чем натягивать пружину ПИАТ-а.
Это были последние дни сентября. Настроение скорее скверное.
Капитулировали Чернякув, Мокотув, немцы вошли также на Повислье. Осталась последняя цитадель - Средместье. Из-за немецкого напора бои шли уже на Свентокшиской. Новый Свят практически был в руках немцев. "Смуга", насколько мне известно, сражается в "Кафе Клубе" на углу Нового Свята и Иерусалимских Аллей.
Мы ожидали, что нас тоже бросят на этот участок. Из рассказов очевидцев и сообщений прессы мы много знали о кошмарном действии "коров" – то есть немецких минометов (Nebelwerfer). Немцы попеременно использовали мины и зажигательные снаряды. Люди, оказавшиеся в зоне поражения, горели живьем или как минимум получали тяжелые ожоги. Пронзительный скрежет во время выстрела был будничным отзвуком сражающейся Варшавы.
На нас угнетающе действовало сознание, что теперь пришла наша очередь Последний редут... Вряд ли мы справимся... Не было отважных, которые пренебрегали бы сконцентрированным огнем "коров" и авианалетами. Мы просто не выдержим...
Снабжение также не улучшало настроения. Мы перешли почти исключительно на кашу, ciętą кажется из неочищенных зерен пшеницы. Известен знаменитый суп "плюй" того периода.
Но кашу тоже надо было добыть. Большое ее количество находилось на складах – то есть, не каши, а зерна – где-то в окрестностях Сенной, Злотой и Желязной. Через день мы ходили с мешками в поход за "кашей". Я принимал участие в одной такой экспедиции. Поскольку я считался еще контуженным и не способным что-либо носить, я шел в качестве "охраны" колонны, вооруженный ППШ.
Я почти ничего не помню об этой экспедиции. Мы вышли поздним вечером и обошли немецкие позиции на Центральном вокзале и дальше (здание Железнодорожной Почты). Вылазка прошла без помех. Мне смутно помнится, что на складах нам не надо было насыпать зерно в мешки, поскольку они были уже подготовлены местной интендантской службой. Мы только оставили принесенные нами пустые мешки.
Наконец наступила капитуляция...
На вечерней поверке нам прочитали последний приказ Главного Командования АК, в котором перечислялись и подитоживались итоги двухмесячных боев. Сообщили количество потерь среди личного состава отрядов и приблизительные потери среди гражданского населения. В приказе было подано также количество взводов отдельных соединений, принимавших участие в боях. Я точно помню, что прозвучали цифры:
"... взводов Польской Армии Людовой - 2,
взводов Армии Людовой - 0 ".
Польскую АЛ я знал со времени оккупации – на аванпост этого соединения я наткнулся, будучи с визитом у семейства Яговда в их имении под Груйцем. Солдаты ПАЛ носили бело-красные повязки с рисунком меча и плуга, а также буквами ПАЛ.
Зато Армию Людову я знал только по подпольной прессе, а также по тому факту, что где-то на улице Кручей стоял их отряд, который, однако, не принимал участие в боях за Средместье.
Этот приказ был прочитан 2 или 3 октября.
В Средместье начали несмело входить патрули Вермахта. Один такой патруль я встретил на улице Видок. Немецкие солдаты с улыбкой покивали нам и остановились поговорить. Немецкий язык я знаю. Немцы называли нас "tapfere Kerle" (бравыми парнями) и считали, что теперь мы вместе будем воевать против большевиков.
Именно в этот момент из ворот дома, возле которого мы стояли, вышел какой-то эвакуирующийся штатский (население уже несколько дней покидало Варшаву) с бутылкой водки в руке. Он угрюмо посмотрел на аковцев и вручил бутылку водки немецким солдатам! Ну, с немцами мы, конечно, не пили. Они нам, впрочем, этого не предлагали, потому что были "на службе".
Совсем иначе выглядела другая встреча.
С какой-то связной (Самсоновской?? "Мышкой"?) заплутали между улицами Видок и Хмельной. Из ворот дома на Видок мы вышли в какой-то проходной двор.
Там, к нашему изумлению, мы заметили немецкий грузовик, а также большую группу эсэсовцев в черном обмундировании.
Они, увидев нас, мгновенно направили Шмайсеры в нашу сторону, причем один из них рявкнул (по-немецки):
- "Вы бандиты – что вы здесь крутитесь? Прочь, иначе мы вас застрелим!" Мы поспешно ретировались, заметив, однако, что эсэсовцы как раз выносили из подвалов в грузовик множество ящиков с водкой высокого качества. Товарищи были безутешны. Такой склад под самым боком, а мы ничего об этом не знали!
Мы узнали, что наша рота должна нести службу по охране порядка на улицах Средместья до момента сдачи оружия и выхода в плен. Батальон должен был выйти из Варшавы последним.
Началось патрулирование улиц. Поводов для какого-либо вмешательства не было. Часто наши вооруженные патрули проходили мимо вооруженных немецких патрулей, выполняющих такие же обязанности. Никаких инцидентов не было.
Мы также обсуждали, имеет ли смысл идти в плен. Однако другого выхода не было. Попытка тайком пройти через Повислье к Висле и переправиться через реку казалась нереальной.
Поскольку капитуляцию немцы подписали только с Командованием АК, условия капитуляции касались лишь отрядов, сражавшихся под ее командованием. То есть они не касались Армии Людовой. Члены этого соединения могли быть или расстреляны немцами, или попробовать переправиться через Вислу. Однако многие из них, как и аковцы, переодевались в гражданскую одежду и выходили вместе с населением Варшавы.
В первый и последний раз мы получили жалование в долларах. Вышло, кажется, по 21 доллару на брата.
Надо было запастись одеждой в дорогу и для жизни в лагере. Вместе с Гонсецким (?) - псевдоним "Закшевски" - (сын того, который выпускал "петушков Гонсецкого" (порошки от головной боли, на упаковке был нарисован петушок) – он жил на Скорупки) и еще одним парнем мы отправились по домам. Мы взяли необходимое белье, какие-то теплые вещи (на зиму) и попрощались с семьями. Имуществом, которое оставалось в Варшаве, мы пренебрегли, понимая, что немцы выполнят обещание, сделанное по уличным "брехуньям" (громкоговоритель) 1 августа, что "дома, из которых стреляли в немцев, будут разрушены до основания". Поэтому мы раздавали оставшееся белье и одежду каждому, кто в этом нуждался.
Ах да! И еще кое-что! В соответствии с последним приказом ГК АК все солдаты получали следующие воинские звания, а подхорунжим присваивались офицерские звания.
Прощание с семьей прошло уже в мундире, украшенном одной нашивкой. Вылазку за снаряжением мы закончили в квартире Гонсецких. Мы выпили, кажется, по бокалу вина, после чего надо было что-то сделать с оставшимися боеприпасами. Немцам их отдавать незачем, следовательно стреляем по вазам!
Я достаю свой великолепный вальтер, стреляю с четырех метров по вазе - целая! Второй выстрел - ваза целая! Что происходит? Я ведь всегда попадал! Третий выстрел – и снова ничего. В ярости я собираюсь стрелять в четвертый раз – и тут что-то заставило меня насторожиться. Я опускаю оружие и смотрю на дуло. Из него шаловливо выглядывает... кончик патрона!!!
Ну, после четвертого выстрела оружие разорвало бы у меня в руках. Выяснилась загадка промаха на Почте. Просто старые польские патроны не имели соответствующей "пробивной силы" – ее хватало только на то, чтобы протолкнуть пулю через дуло. Дальше никак!
Поэтому я выбрасываю все польские патроны (цвета светлой меди) и оставляю немецкие (темно-зеленые). Желание уничтожать вазы прошло. Впрочем, я изрядно намучился, чтобы протолкнуть назад через ствол патрон, который заклинило.
Свой вальтер я продал знакомому солдату АЛ за кусок сала – ему пригодится при переправе через Вислу.
Мы возвращаемся на квартиру. Идем Кручей до Иерусалимских Аллей. Здесь сюрприз. Вдоль Аллей по обеим сторонам стоят плотные ряды Вермахта. Между ними гражданское население. Немцы пускают в середину каждого, зато не выпускают никого. Единственное дозволенное направление – на запад!
А нам надо на Видок ... Что делать? Подходим к немцам сзади и осторожно хлопаем одного из них по плечу. Немец оглядывается и поспешно отступает в сторону – у нас в руках автоматы наготове. Мы входим между двумя рядами и против течения людской реки направляемся к улице Брацкой. Там поворачиваем влево и с автоматами перед собой ровным шагом идем на немцев. Они расступаются – и мы уже на своей территории! Это было забавно...
Что дальше? Уже ничего ... Остается только привести полный текст описания выхода из Варшавы, написанный как минимум 10 лет назад для музея мученичества военнопленных в Ламбиновицах и до сих пор не отправленный:
"165 взвод второй роты батальона АК "Килиньски" после капитуляции Варшавского Восстания выполнял обязанности по охране порядка в районе Средместье, занимая квартиры на улице Видок. Эти обязанности взвод выполнял до 9.10.1944 г., то есть до момента выхода из Варшавы последних повстанческих отрядов.
Взвод вышел из квартир на улице Видок на улицу Маршалковскую, где присоединился к колонне повстанцев, идущих сложить оружие. Колонна шла по улицам Маршалковской и Снядецких до улицы 6-го Августа и возле Политехники (то есть в начале Польной) вошла между двух рядов немецких солдат, доходя до места, где складывали оружие во дворе бывшего здания Министерства Внутренних Дел на улице Халубиньского.
Колонна шла под бело-красным флагом, при виде которого некоторые немецкие солдаты вставали по стойке смирно, однако, одергиваемые другими немцами, быстро принимали позицию "вольно".
Во дворе здания Министерства Внутренних Дел строй нарушился, и повстанцы поочередно подходили к проверяющим немцам, открывали затворы и показывали, что в патронниках нет патронов, после чего бросали оружие на одну из куч. Бывали случаи, что при открытии затворов оружие буквально рассыпалось, потому что его владельцы ранее извлекли какие-то детали (ударник, пружины, задвижку) с целью сделать оружие непригодным к использованию. Немцы не вмешивались при виде разваливающегося оружия.
Сложив оружие, повстанцы под конвоем немцев отправились по улице Вольской до Ожарова, где были собраны в каких-то фабричных цехах. Там прошла предварительная регистрация пленных. Через два дня ближе к вечеру нас отвели к железнодорожной ветке и посадили в товарные вагоны. Поезд ехал в неизвестном направлении".
Януш Хамерлиньски
редакция: Мацей Янашек-Сейдлиц
перевод: Катерина Харитонова
|
Януш Хамерлиньски, род. 02.07.1926 в Варшаве рядовой Армии Крайовой псевдоним "Морски" III отделение, 165 взвод рота "Серые Шеренги" батальон "Килиньски" |
Copyright © 2015 Maciej Janaszek-Seydlitz. All rights reserved.