Свидетельства очевидцев восстания

Воспоминания санитарки харцерского батальона АК „Вигры” Барбары Ганцарчик-Петровской пс. „Паук”





Барбара Ганцарчик-Петровска,
род. 18.03.1923 в Варшаве
санитарка АК
пс. „Паук”
второй взвод ударной компании
харцерский батальон АК „Вигры”



Оккупация

         Наше бытие во время оккупации было нелегким. Отец хватался за разные работы. Он работал администратором зданий, вел домовую книгу. Он выполнял другие временные работы. Будучи шестнадцатилетней девушкой, я старалась помочь родителям. Я давала частные уроки, делала черчения, занималась вязанием. Помню, что мои трикотажные изделия я доставлялa в магазин на Мокотовской. Шерсть я получала от споротых свитеров.
         Немцы закрыли средние и высшие школы. Девушки могли учиться в портновских и коммерческих училищах, а также школах домашнего хозяйства. Для юношей были строительные школы и ремесленные мастерcкие. Официально существовали только эти школы. Довоенные учителя не сдались и начали организовать тайное обучение. В школах, здания которых сохранились, велись занятия на уровне средних школ под видом рeмесленных училищей. Так было в здании школы сестер назаротанок, где официально находилась портновская школа. Здание лицея имени Марии Конопницкой, в который я поступила летом 1939 г., располaгающиeся на улице Барбары, былo разрушенo. В этой ситуации обучение было организовано на тайных курсах. Организовали курсы в группах, состоящих из 5 девушек. Обучение происходило каждый день в частных квартирах. Места меняли в целях конспирации. Наши бедные учителя, у которых было несколько курсов за день, бегали от одного края Варшавы до второго, чтобы успеть. Они никогда не опаздывали, на них всегда можно было рассчитывaть. Были все предметы, которые были до войны: польский язык, французский, математика, физика. Даже ксендз приходил на урок религии.
         У некоторых сохранились довоенные учебники, кроме того мы пользовались записками и, прежде всего, непосредственными лекциями преподaвателей. Нам задавали домашние задания, мы решали математические задачи. На моем курсе, у меня была великолепная учительница по математике, госпожа Страшинска, блaгодaря которой и меня не было трудностей с вступительным экзаменом на высшее училище.
         За курсы мы не платили. Мне кажется, что преподaватели получали вознaграждение из Департамента Просвещения и Культуры Подпольного Государства. Эти вознaграждения были скорее очень скромные.
         Экзамен на аттестат зрелости я сдавала в 1941 г. в школе, которая официально существовала как ремесленная. Она располaгалась на улице Багатела. Там, в день экзамена, в зале собралось около двадцати девушек. Я помню момент, когда нам дали темы экзамена. На польском языке у меня была тема пожалуй: „Варшава в глазах Болеслава Пруса”. Второй письменный экзамен по математике был в том же здании. Потом были устные экзамена, пожалуй, по польскому языку, истории и математике. Экзамен на аттестат зрелости сдавала большая группа девушек.



Абитурентки из тайных курсов 1941. Вторая слева – Барбара Петровска.


         К учебе мы относились очень серьезно. Это была, в какой-то степени, борьба с оккупантом. Учеба на курсах не защищала нас от облав. У нас не было никаких билетов. У девушек, которые одновременно были в ремесленной школе или работали, были билеты, они чувствовали себя более уверенно. У каждой из нас были, в связи с тем, разные занятия кроме учебы. Я во время учебы в лицее работала в информационнoм бюро ПЦК, которое располaгалось в нынешнем Театре Атенеум. Этa работа давала мне билет и, в какой-то степени, защищала. В бюро ПЦК я ходила днем, после обеда на 2 часа. Я жила на Саской Кемпе, бюро находилось на Красного Креста за Вислой, недалеко моего дома. У меня был хороший пецековский билет.
         После экзамена на аттестат зрелости, в сентябре 1941 г. я записалась на Курсы Технического Чертежа Ягодзинского, такое было официальное название технической школы. Это была одна из школ – „покрышек”, осуществляющих тайное обучение на высшем уровне. Там был Строительный Факультет, Механический и, пожалуй, еще Электрический. Я поступила в строительный факультет. Школа находилась на улице Снядецких, в довоенном школьном здании. Занятия были в послеобеденное время, преподaвали профессора Варшавской Политехники. Там был высокий уровень. Немцы не знали, какого типа занятия велись в этой школе.
         Лекции по математике читал со своими ассистентами профессор Витольд Погожелски, профессор Варшавской Политехники, известный математик. Начертательную геометрию преподaвал Эдвард Отто, который профессорский титул получил на Политехнике после войны. Железобетонные, стальные конструкции преподaвал нам знаменитый во всем мире профессор Стефан Брыла. Строительство преподaвал профессор Тжцински, тоже довоенный профессор. Рисунок от руки первого уровня – профессор Камински из Факультета Архитектуры, проектирование – довоенный профессор Александер Боемски.
         Историю средневековой и древней архитектуры преподaвал великолепный довоенный профессор Факультета Архитектуры Марьян Лалевич, историю польской архитектуры профессор Ян Захватович и его ассистенты, историю современной архитектуры – профессор Лех Немоевски. Эти преподaвателя гарантировали высокий уровень обучения. Часть лекций велась именно в официальной школе на так называемых курсах технического рисунка, зато часть предметов велась на тайных курсах. У нас были лекции в здании Архитектуры на Кошиковой. С тем что часть здания с улицы занимала Cтроительная школа. Участников тайных курсов впускали сзади Факультета Архитектуры. Мы туда входили от стороны двора с улицы Львовской.
         У дверей подстерегал добродушный довоенный сторож, господин Вирашко. Он нас потихоньку впускал в помещения Института Польской Архитектуры cо стороны двора. Там велись лекции по истории искусства и истории архитектуры, иллюстрированные диапозитивами. Конечно, мы делали дополнительные рисoвальные упражнения и так далее.
         Занятия велись также в городе, в квартирах студентов, а даже профессоров. Мой экзамен по истории древней, средневековой архитектуры имел место в частной квартире профессора Марьяна Лалевича, экзамен по железобетону я сдавала в частной квартирe профессора Брылы, который жил на Ноаковского под номером 10, а до войны был деканом на Факультете Архитектуры. Во время оккупации профессор Брыла был соорганизатором Тайной Политехники.
         Школьные требования были высокие. Я помню экзамен профессора Лалевича. Его сдавалo четверо из нас: я, две подруги и друг. Мы серьезно подготовились к этому экзамену. Это был очень интересный и замечательно преподaванный предмет. После экзамена профессор сказал: „Вы знаете, так хорошо подготовленных студентов до войны у меня еще не было”. Все из нас получили пятерки.
         Оценки были записываны на карточках, которые потом были передаваны другу. Результаты экзаменов, которые мы официально сдавали в школе Ягодзинского, были записываны в наших псевдо зачетных книжках. Это были просто три стрaницы из картонки, где мы записывали оценки по отдельным предметам. Оценки по экзаменам, сдаванным на курсах, были записываны на карточках и потом отмечаны другом, который их сдавал в архив.
         Как я уже упомянула, я поступила в факультет в сентябре 1941 года. В последний год учебы, в 1944, молодежь принимала активное участие в разных дополнительных работах, прежде всего в конспирации. В связи с тем, у нас были перерывы в учебе. Последний экзамен я сдавала, точно не помню, наверное в 1943 году.



Сестры Барбара и Элжбета Петровские 1943 г.


         Профессор Брыла, который был соорганизатором Варшавской Политехники, очень заботился о том, чтобы молодежь училась. Он нам всегда повторял: „Учитесь, не пренебрегайте учебой. Все то, что вы сейчас делаете, после войны будет считаться.” Профессор был довольно сухым, иногда мог отругать человека, впрочем, никогда не без причины. Он был, притом, отважным и самоотверженным человеком, безумно преданным молодежи.
         Во время оккупации все время чувствовалась атмосфера большой угрозы. Прежде всего, с самого начала был террор. Были убийства, аресты, расстрелы в Пальмирах уже в 1941 году. Были облавы в домах, Немцы окружали все районы. У нас, на Саской Кемпе также был такой день, воскресенье, когда окружали все комплексы улицы, ходили по квартирам и вылавливали ни в чем не виноватых людей. Потом некоторые шли на расстрел, некоторые в концентрационные лагеря, другие в трудовые лагеря.
         Я жила на Саской Кемпе, каждый день проезжала через Мост Понятовского. Часто бывало так, что Немцы задерживали трамвай на мосту, не можно было свежать, только до Вислы. Тогда, не дай бог, если что-нибудь нашли, подозрительный пакет, потому что перевозилось разные вещи, газеты, иногда ружье. Все тогда попадали в тюрьму, на расстрел. Был комeндантский час, зимой в восемь или семь часов. Если я возвращалась домой несколько минут после этого часа, мама очень дрожала за меня.



Барбара Ганцарчик – Петровска

oбработал: Мацей Ианашек-Сейдлиц

перевод с польского языка: Марта Будаш



      Барбара Ганцарчик-Петровска
род. 18.03.1923 в Варшаве
санитарка АК
пс. „Паук”
второй взвод ударной компании
харцерский батальон АК „Вигры”





Copyright © 2012 Maciej Janaszek-Seydlitz. All rights reserved.