Янина Грущиньска-Ясяк,,
род. 11.12.1922 в Варшаве
санитарка AK
псевдонимы "Поженцка", "Янка"
второй взвод ударной роты
харцерский батальон AK "Вигры"
Свидетельства очевидцев восстания
Воспоминания санитарки харцерского батальона АК "Вигры" Янины Грущиньской-Ясяк, псевдоним "Янка"
|
|
Прушкув
Появляются немцы и железнодорожники. Поезд трогается. Поездка длится долго. Мы несколько раз останавливаемся в поле, наконец, высаживаемся. В темноте мы с трудом различаем контуры каких-то больших фабричных цехов. Мы стоим возле забора, не зная, что с собой сделать. Появляются местные молодые люди, которые объясняют нам, что мы находимся в Прушкове, на территории временного лагеря, который размещается в цехах железнодорожной мастерской.
Раненых подвозит конная подвода, но она как раз недавно отъехала.
В последний раз я беру Юрка на закорки, и мы идем вперед. Я замечаю широко открытый вход в какое-то здание и, не задумываясь, вхожу внутрь. В помещении совершенно темно и пронизывающий холод. Кажется, здесь совершенно пусто. Кто-то зажигает огарок свечи, кто-то спичку, и в этом слабом свете я замечаю под стенами скорчившиеся фигуры. Мы находим пани Фариашевску, раненого товарища Юрка – Лешка (который ехал на тележке), и все вместе садимся возле стены. Через минуту зубы начинают стучать от холода и усталости. Тело окутывает ледяной холод. Как пережить эту ночь?
Я вспоминаю, что при входе в цех лежат древесностружечные плиты. Это все же лучше, чем мокрый бетон. Мы с "Висей" идем на поиски. Мы как раз тащим плиту "для постели", как вдруг она внезапно выскальзывает из моих измученных рук. С громким криком и смехом я отскакиваю назад, чтобы она не упала мне на ноги. В ту же минуту я слышу за спиной крик радости. Кто-то обнимает меня за шею.
Это Бася! Наконец-то она нашлась. Мы целуемся и радуемся как дети. Насколько легче сносить несчастья вместе с другом, а Бася прекрасный человек, самоотверженный, бесконечно добрый и сердечный.
Обрадованные встречей, мы вместе готовим спальное место из плит и ложимся вповалку, тесно, друг возле друга, чтобы защититься от холода. Кто-то, скорее всего Лешек, дает куртку, который мы вшестером накрываемся сверху. Куртка постоянно двигается, потому что каждый тянет его в свою сторону, наконец, мы засыпаем мертвым сном.
Пробуждение не слишком приятно. Я настолько окоченела и ослабела, что не могу самостоятельно подняться, Бася помогает мне встать на ноги. Мы сразу начинаем действовать, соображая, как бы выбраться из лагеря. После пары часов сбора информации и разговоров у нас есть первые достижения. Раненых Юрка и Лешка занесли в список, они поедут в госпиталь под Варшавой. С ними поедет также "Вися", физически самая слабая из нас троих.
Я одеваю "Висю" в мой белый халат и с явной помощью отзывчивых польских медсестер мы записываем ее санитаркой, которая сопровождает раненых. После сердечного прощания "Вися", Юрек и Лешек уезжают в госпиталь, а мы с Басей отправляемся осматривать лагерь. Мы ужасно голодны, от голода подводит живот. Где бы достать что-нибудь съестное, размышляем мы. Как-то незаметно мы оказались возле кухонного барака. В окне появилась толстощекая славянская физиономия. Русский бдительно посмотрел вокруг, а потом спросил:
- "Девушки, а супа хотите?"
Кто же не хочет супа! Мы в восторге от предложения; однако оказывается, что поваренок не может дать нам никакой посуды. Где здесь найти какую-нибудь миску или горшок? В лагере горшок, миска и ложка это драгоценные вещи, которые берегут как зеницу ока. Так что не стоит надеяться, что кто-нибудь нам их одолжит.
Расстроенные, мы как раз проходим мимо огромных клоачных ям, над которыми лежат опирающиеся на крестовинах длинные жерди, не дающие утонуть в нечистотах, как вдруг замечаем закопанную в песке консервную банку. Банка совершенно ржавая и погнутая с одной стороны, наверно на нее кто-то наступил. Мы поднимаем ее, осматриваем с отвращением, но потом начинаем убеждать друг друга, что она еще вполне хорошая, а что самое главное - большая. Мы бежим к крану, чтобы почистить банку песком. Наши старания не приносят ожидаемых результатов. Банка настолько проржавела, что мы скорей протрем в ней дыру, чем отмоем ее.
- "Да она уже чистая", - убеждаем мы сами себя и бежим за супом. Поваренок держит слово, спрашивает только, нет ли поблизости "германца", а потом наливает полную банку превосходного томатного супа. Мы сперва пьем жидкость, передавая банку из рук в руки, потом пальцами достаем макароны. Это было великолепно! Немного успокоив голод, подбодрившись, мы возвращаемся в наш цех.
Как раз должен состояться медицинский осмотр. Люди строятся в длинную колонну. Немецкий врач в мундире, вместе с польским персоналом, разделяют продвигающуюся вперед очередь на две стороны: налево и направо. Мы попадаем направо, к старикам, больным и раненым.
Бася говорит, что больна туберкулезом, у меня верхняя часть лица сине-зеленого цвета, зато белки глаз красно-фиолетовые, потому что от взрыва у меня в глазах полопались кровеносные сосуды. Из-за пережитого в последние дни мы обе выглядим просто невероятно. Нас вместе с пани Фариашевской направляют в помещение на втором этаже, где мы должны ждать транспорт до Шиманова.
Пани Фариашевску я видела несколько раз на Старом Мясте, но познакомилась с ней только накануне, в подвале на Килиньского 1, где она дежурила возле раненой подруги ее дочери Эвы. Эва Фариашевска вместе с этой подругой и ее мужем (Казимера и Лешек Свидерские) спасали памятники старины на Старом Мясте. Взорвавшаяся граната убила Эву, мужа ее подруги, а саму Казимеру тяжело ранила. Пани Фариашевска, также раненая в ногу, позаботилась о девушке и осталась с ней в нашем госпитале, а потом сопровождала ее на Длугую 7.
Пани Фариашевска, которую мы вновь встретили в Прушкове, была очень добра к нам. Когда мы с Басей остались вдвоем, она дала нам адрес своих родственников, супругов Гроховских, которые жили в Прушкове на улице Джималы 4, а потом достала деньги и вручила каждой из нас по 500 злотых на необходимые расходы.
Позже, во время нашего пребывания в лагере во Вроцлаве, она поддерживала с нами контакт, писала письма, подбадривала нас и присылала посылки, несмотря на то, что материально сама жила очень тяжело. Кроме того, у нее были проблемы с ногой, которую надо было оперировать. Ей мы в значительной степени обязаны успехом нашего побега из лагеря, потому что она дала нам адреса своей семьи в Сосновце (супруги Строковские) и Кракове, а они очень помогли нам при побеге.
 |
 |
Письмо пани Ирены Фариашевской
Пани Фариашевску комиссия записала на выезд на территорию Генерального Губернаторства. Мы с Басей ждали много часов, прежде чем смогли выехать из лагеря. Была уже вторая половина дня, когда нам велели построиться в колонну. К сожалению, в этот момент начался проливной дождь. Вода лилась ручьями, словно кто-то лил ее из ведра на наши бедные головы. Промокнув до нитки, мы стояли перед цехом, втягивая головы в плечи, однако при виде отца с сыном, которые держали над головой тазы – отец большой, а сын маленький – мы не могли удержаться от смеха.
Наконец появилась сестра ПКК (Польский Красный Крест) и провела нас к воротам. Здесь появилась новая трудность – пропустили всех, кроме меня, потому что у меня не было кеннкарты (она сгорела вместе с моими товарищами на Длугой 7). Бася, уцепившись за ограду снаружи, давала мне отчаянные знаки, а я не знала, что делать. Однако через какое-то время мне удалось проскользнуть наружу. Медсестра немного проводила нас, а потом оставила одних. Но куда тут идти? Наступал вечер, мы были совершенно мокрые, уставшие, окоченевшие. Мы направились в Главный Опекунский Совет, где в углу комнаты на соломе провели нашу первую ночь на свободе.
Утром пришла дочка супругов Гроховских и забрала нас к себе. Там мы встретились с пани Фариашевской. Мы с удивлением смотрели на целые стекла в окнах, стол, накрытый скатертью, ножи, вилки, тарелки. Это был другой мир, который перестал существовать, как нам казалось, давным-давно. Наконец-то мы смогли умыться. Нам приготовили чистые постели.
У Баси поднялась температура, поэтому она охотно воспользовалась предложением и легла, а я почувствовала себя обязанной принести кувшин воды из колодца, потому что пани Гроховска предложила постирать наши вещи. Увы, силы покинули меня и, чтобы не упасть, я присела на ступеньки. Через минуту и я оказалась в постели.
На второй день мы проснулись очень поздно. Во время завтрака прибежала соседка с сообщением, что немцы устроили облаву на варшавян, улицы перекрыты, а немцы проверяют дом за домом. Мы, действительно больные, а к тому же еще официально освобожденные из лагеря, решили рискнуть и остаться в постели. Впрочем, мы были настолько подавлены и утомлены, что нам было все равно, что с нами будет.
Когда в дом вошли немцы, никакие наши объяснения не помогли. У Баси была варшавская кеннкарта, у меня не было никаких документов, а по нашему виду было ясно, откуда мы пришли. Надо было встать, одеться и идти за немцем, который нас ждал.
Пани Гроховска успела переодеть нас в какие-то летние платья, сделала сверток с продуктами. Когда мы оказались на сборном пункте, прибежал еще пан Гроховски и принес мне свою куртку. Я часто сердечно вспоминала его и была благодарна за этот подарок, потому что куртка была моей единственной защитой от мороза в течение всей суровой зимы 1944-1945.
Нас снова отвели в цех, разделили на группы и уже ночью погрузили в товарные вагоны. В нашем вагоне было сорок женщин разного возраста. На дорогу мы получили по маленькой буханке хлеба и мисочке мармелада на весь вагон. Дверь закрыли на задвижку, и под аккомпанемент плача и криков поезд тронулся в неизвестном направлении. На четвертый день мы доехали до Вроцлава и вышли на железнодорожной ветке "Famo-Werke" Breslau.
Янина Грущиньска-Ясяк
|
Янина Грущиньска-Ясяк род. 11.12.1922 в Варшаве санитарка AK псевдонимы "Поженцка", "Янка" второй взвод ударной роты харцерский батальон AK "Вигры" |
Свидетельство почетного знака Обществ "Густав-Харнась"
2 сентября 1945 г., в первую годовщину спасения со Старого Мяста, Ежи Шиманьски, псевдоним "Икар" вручил Янине Грущиньской, псевдоним "Янка" цветы с вложенной визитной карточкой с благодарностью.
 |
 |
Визитная карточка "Икара"
За отвагу и мужество Янина Грущиньска-Ясяк, псевдоним "Янка" была награждена Крестом Отважных. У нее также есть награды: Кавалерский Крест Возрождения Польши, Крест Армии Крайовой, Варшавский повстанческий крест, Партизанский Крест, Медаль за Варшаву.
Варшавское Медицинское Общество за мужество и самоотверженность наградило ее медалью Digno Laude (Достойному Славы) для солдата Повстанческих Санитарных Служб.
 |
 |
Медаль Digno Laude (Достойному Славы)
обработка: Мацей Янашек-Сейдлиц
перевод: Катерина Харитонова
Copyright © 2015 SPPW1944. Wszelkie prawa zastrzeżone.